Форум » Непосредственно сама РИ » 19-20 апреля 1876 г. Посещение Салона живописи » Ответить
19-20 апреля 1876 г. Посещение Салона живописи
marina: 19 апреля 1876 г. Рауль де Шаньи: Я встал в приподнятом настроении и приказал все приготовить к нашему отъезду. Хорошо, что завтрак был уже готов, поэтому он не отнял у нас с Кристиной много времени. Но вот ее привычка одеваться часа полтора... Через три часа мы все же выехали из дома и направились в дом моих родственников. - Не переживай, любимая, - улыбнулся я, - ты им понравишься, - подбадривал я жену, которая, по-видимому, очень нервничала. Кристина де Шаньи: Конечно я нервничала, всё-таки вряд ли я была тем человеком, которого родные Рауля хотели бы видеть... Не знаю, как они меня примут... Но Рауль беспечно улыбался, и я попыталась успокоиться. Приехали мы довольно быстро, я приготовилась к удивлённым взглядам, вопросам... Рауль де Шаньи: Конечно же, я давно сообщил моим родственникам, кто будет моей женой. Но Кристина заметно нервничала. Наконец экипаж остановился. - Не волнуйся, милая, - я подал ей руку, и мы вышли из экипажа. Подойдя к дому, я позвонил. Дверь открыл очень высокий человек... Кристина де Шаньи: Спустя несколько часов, я расслабилась. Всё было не так уж и плохо, родные Рауля, хоть и отнеслись сначала ко мне с настороженностью, оказались милыми людьми. Но тем не менее, я ,к своему стыду, не могла дождаться той минуты, когда мы будем дома. Николь Жирарден: Проснулась я не то, что в хорошем расположении духа, а мне хотелось петь и танцевать! На душе было так радостно. Интересно, когда месье Ланьи сообщит о билетах или объявится сам? Мои щеки вспыхнули... В дверь постучала служанка, сказав, что мне пришло письмо. - Кто мог написать мне у такую рань? - лениво протянула я... Она лишь пожала плечами и вручила мне конверт. Странно, не написано от кого. Распечатав конверт, я вынула лист бумаги... довольно странный: с обугленными уголками и мятый. Пробежав глазами по строкам, я замерла посреди комнаты, конверт выпал у меня из рук. Я надеялась, что это письмо от Ланьи... Конечно, глупо было думать, что он бы прислал его уже утром. Но эти строки... Боже, неужели это был действительно он? "Дорогая Николь, Я видел тебя в "Вольтере", а также видел, как ты смотрела на своего молодого спутника. Я надеялся... Но ты... Я думал, что ты та самая, но я ошибся. Даже после того, что мы пережили. Видно, красноречивые речи тебя пленили больше, чем мои краски..." Это было небольшое письмо, но это означало одно: он жив и он... боже мой... к чему он это пишет? Ведь мы были друзьями. Почему он так пишет о Ланьи? Почему он не подписался? Почему он не пришел ко мне раньше? Я опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Я не верила тому, что происходит. Но он жив... Но как? - Это невозможно! - закричала я и бросила письмо на маленький столик. Я же отчетливо видела его, его рану. Его последние секунды прошли у меня на руках. Это какой-то ненормальный! Это злая и жестокая шутка! Нельзя быть таким бесчеловечным! Раздался стук в дверь, и я услышала обеспокоенный голос матери. Я поспешно спрятала письмо в тумбочку и пошла открывать дверь, утирая следы от слез. - Что за крики, Николь? Что произошло? - мать быстро ворвалась в мою комнату. - Ты так закричала... я думала что-то произошло. Я через силу улыбнулась. - Нет, ничего страшного... просто... просто я обнаружила, что потеряла... эм... свой любимый платок. Даже не помню где я его могла оставить, - соврала я. Мама облегченно вздохнула, но потом насторожилась. - Первый раз вижу, чтоб ты так переживала из-за одежды... - Пойдем попьем чай в саду. Сегодня такая хорошая погода, - предложила я и поспешила увести маму из комнаты.
Эрик де Вутвиль: - Видимо, не только вас, месье де Сандра, но и членов жюри, - я усмехнулся. - Рисунки и небольшие картины Констана всегда производили на меня хорошее впечатление. Но это... должно быть, эпические полотна не его жанр. А тем не менее... В Салоне есть на что посмотреть, однако, вы правы, достойных восхищения работ не слишком много.
Мартен де Сандра: - Мы не успели еще все осмотреть. Нам пришлось скрываться бегством от назойливых молодых дарований, которые охотятся за мной. Да вон они... охотнички... замучили меня с момента открытия Салона. Хорошо хоть Жан-Жозеф не требует от меня отклика в прессе. Честно говоря, я бы не знал, что написать. А обидеть его не хотелось бы. Тем более, что вы правы, другие его картины очень даже неплохи. Я уж не говорю о рисунках. Франсуаза, я не показывал тебе его работы? Я с легкостью назвал ее по имени и подумал, что был неправ, так афишируя наши отношения. С другой стороны, Вутвиль уже давно все понял. Ах, все равно не очень хорошо! Кажется щеки у меня начала заливать краска. Что за черт, как мальчишка...
Женевьева де Кавиль: Из фразы, обращенной к мадам Жири, я поняла, что они близки с де Сандра, но он, кажется смутился ужасно этой своей оплошностью. Пожалуй, стоит его выручать. - А я видела рисунки Констана еще пару лет назад. Это была выставка, видимо, почти сразу после его возвращения из путешествия. Замечательные работы, месье де Сандра. Вот рисовальщик он отменный, а грандиозные полотна... нет, совсем не его жанр. Обратите внимание, многие просто ошарашены картиной. Ах, бедный автор, если бы он слышал нас, наверное очень бы расстроился. Хотя, медаль Салона явно сгладит это огорчение. Я рассмеялась.
Эрик де Вутвиль: Я глянул в сторону двух молодых людей, переминавшихся с ноги на ногу метрах в пяти от нас. Их лица были мне знакомы, но имен я не помнил. Однако меня они, по-видимому, знали, так как смотрели именно на меня и о чем-то оживленно шушукались. Пусть себе. Надеюсь, у них не хватит смелости встрять в нашу беседу. Про себя я посочувствовал Сандра - все же тяжелая у него профессия, нигде не дадут покоя. Гм... что-то его рассеянность прогрессирует. Ах, Франсуаза, что ты делаешь с человеком!
Мадам Жири: Я отвернулась в сторону, когда Мартен сделал этот явный ляп, и не знала, что ответить. Но мадемуазель де Кавиль просто ринулась в бой. Надо же! Ей стало жаль Мартена или меня. В конце концов, мне наплевать, что будут думать о моих отношениях с кем-либо! Но все же спасибо, мадемуазель. Я рассмеялась на ее последнюю фразу и взяла Мартена под руку. - Если мы еще немного постоим здесь, то молодые дарования решатся напасть на нас. После столь ошеломляющего впечатления от "Въезда" мне захотелось есть. Как вы смотрите, месье де Сандра, на то, чтобы покинуть эту обитель возвышенного? Мне впечатлений от встречи с прекрасным на сегодня достаточно.
Мартен де Сандра: Франсуаза взяла меня под руку, и я ей был за это благодарен. Уйти ужасно хотелось, тем более, что молодые дарования действительно готовы были прервать нашу беседу. - Я с превеликим удовольствием убегу отсюда. Месье де Вутвиль, вы останетесь еще наслаждаться прекрасным или составите нам кампанию вместе с мадемуазель де Кавиль?
Эрик де Вутвиль: В Салоне становилось людно, а после "Въезда" смотреть другие полотна уже не хотелось - не тот настрой. Кроме того, время приближалось к обеду. - Я не против покинуть сию "священную рощу", если мадемуазель де Кавиль согласна. Мы уже видели самое интересное, на мой взгляд, разумеется. Я вопросительно посмотрел на Женевьеву.
Женевьева де Кавиль: - Как хорошо, мадам, что вы это предложили. А то я боялась признаться, что голодна. Стыдно как то перед вечными творениями говорить о сиюминутном...
Мартен де Сандра: - Замечательно! Все согласны! Есть предложение пообедать в Le Bamboche на Rue de Bac. Совершенно замечательная кухня, прекрасное обслуживание. Совсем недавно вошел в десятку лучших ресторанов Парижа. Или у вас, граф, есть другие предложения?
Мадам Жири: Пока шли разговоры о том, куда бы поехать, я все время ловила себя на мысли об Эрике и мадемуазель де Кавиль. Что означает их совместное пребывание на выставке? Явно, что они встретились не здесь. Эрик пригласил ее? Это что-то новое... Мартен упомянул, что они были в "Вольтере". Но я не придала этому значения. Ох, Эрик, если твои мозги повернут тебя, наконец, в нужном направлении, то я буду благодарить небеса за это до конца своих дней!
Эрик де Вутвиль: - Нет, маркиз. Ваше предложение кажется мне удачным. Вчетвером мы направились к выходу. Я бросил взгляд на опиравшуюся на мою руку мадемуазель де Кавиль. Наши глаза встретились, мы улыбались друг другу, не торопясь отвести их в сторону. Франсуаза и Мартен вышли первыми, а мы на входе чуть не столкнулись с полным господином лет тридцати, одетым богато и безвкусно - светло-зеленый сюртук, черные брюки, горчичный жилет в коричневую крапинку, золотые перстни на толстых пальцах и массивная цепочка от часов поперек выпирающего живота. Очевидно, это был коллекционер из числа удачливых игроков на бирже. Люди такого типа считают, что, скупая без разбора множество предметов искусства, они демонстрируют обществу свою культурность и приверженность прекрасному. Господин посмотрел на нас таким взглядом - полным одновременно удивления, тупого презрения и хамского "понимания", - что мне стало страшно за Женевьеву. Мы все же разминулись с его обширными телесами и вышли из Салона.
Женевьева де Кавиль: Какой неприятный тип! И откуда у мужчин рождаются такие мерзкие взгляды? Вот только что смотрела в совершенно другие глаза и вдруг такая гадость... Боюсь, я не справилась с выражением омерзения на своем лице. Наконец мы его миновали, подошли к экипажам и двинулись в путь. Не то, чтобы этот тип испортил мне настроение, нет, но было ощущение, что прошла мимо дурно пахнущей ямы. Я молчала несколько минут, потом стряхнула с себя наваждение, подняв глаза на Вутвиля, и улыбнулась. Он очень деликатен, не прерывал моего молчания, но оно не должно затягиваться. - Вы упомянули о вашей мастерской, где можно посмотреть картины. Не будет ли с моей стороны слишком назойливо попросить вас выкроить время и показать мне их?
Эрик де Вутвиль: Мысленно я вздохнул с облегчением. У нее прекрасное самообладание. Я знал, как нелегко справляться, ловя на себе такие вот взгляды дурно воспитанных и недалеких людей. Какой теплой была ее улыбка, когда она, наконец, посмотрела на меня. Ее глаза излучали свет поистине прекрасной души. Я не мог не улыбнуться ей в ответ. - Я буду счастлив, мадемуазель де Кавиль. Я хотел бы увидеться с нею завтра же… но вдруг она посчитает, что я слишком часто навязываю свое общество? - Если вы еще не слишком устали от живописи сегодня, то не могли бы вы оказать мне честь посетить мою мастерскую... например, через три дня. Если ваше время не занято. Вам будет удобно встретиться в четыре часа дня?
Женевьева де Кавиль: - Благодарю вас, граф, время вполне подойдет. И впечатление от ваших работ будет свежим, ни с чем не смешанным... А это очень важно. Я улыбнулась. То, что я сказала было истинной правдой.
Эрик де Вутвиль: Она приняла приглашение! Бог знает, что творится у меня в мастерской, нужно привести там все в порядок... - Прекрасно, - я постарался приободрить ее ответной улыбкой. Отчего она так смутилась? - Я закончу дела в Опере к половине четвертого и заеду за вами, если вы не возражаете...
Женевьева де Кавиль: Почему-то я опустила глаза... - Я не возражаю, месье. В половине четвертого через три дня... Экипаж стал останавливаться. - Мы, кажется подъехали. Де Сандра и мадам Жири уже выходят... Вутвиль подал мне руку, и мы вышли перед рестораном.
Мартен де Сандра: Я помог выйти из экипажа Франсуазе, и мы подождали, пока выйдут Вутвиль и Женевьева. - Прошу вас, сюда. Ресторан небольшой и очень уютный. Да вы и сами сейчас сможете оценить. На пороге появился хозяин ресторана месье Тувардье и, завидев меня, расплылся в улыбке. Какой ужас! Вот что значит быть одним и лучших журналистов в Париже. Никакого покоя. Но свои прелести в этом тоже есть. Вот сейчас Тувардье из кожи вон вылезет, чтобы нас обслужить по высшему разряду.
Мадам Жири: Увидев расплывшегося в лучезарнейшей улыбке хозяина, я тихо сказала Мартену: - С тобой просто невозможно куда-либо ходить. Этот тоже ждет от тебя отклика и наверняка положительного. Тебе скоро вуаль на лицо придется накидывать. Я фыркнула, а Мартен закатил глаза. Мы вошли в ресторан. Действительно замечательный зал и оформлен со вкусом. Запах чего-то нежно-вкусного долетел до моих ноздрей. Очень есть хочется.
Эрик де Вутвиль: Ресторан был относительно новый и небольшой. Мне здесь бывать не приходилось. Но на Сандра можно было положиться - если бы он не был уверен в качестве местной кухни и обслуживания, то друзей, а тем более любимую женщину, сюда бы не привел, - поэтому беспокоиться оснований я не видел. Мы прошли внутрь по-прежнему двумя парами. Вот уж странное ощущение: Франсуаза и я в дорогом элитном ресторане - она с мужчиной, я - с очаровательной девушкой. Если вспомнить нашу первую встречу в бродячем цирке... Я чуть усмехнулся своим мыслям. Время от времени она бросала в мою сторону чуть удивленные, но в то же время одобрительные взгляды. Мы прошли внутрь и заняли места за уютным столиком, расположенным так, чтобы посетителям не докучали посторонние взгляды. Хозяин подал нам карту.
Мартен де Сандра: - Дорогие дамы, граф, обращаю ваше внимание, что здесь есть Шабли урожая 1870 года и совершенно изумительное вино Эрмитаж ле Павийон. Рекомендую. Из горячего здешний повар готовит барашка так, что вы забудете на каком вы свете. Я уже молчу о гусином паштете. Все остальное также замечательно, уверяю вас. Все углубились в выбор блюд, а наш замечательный хозяин гарцевал в сторонке ожидая, когда к нам можно будет подойти.
полная версия страницы