Форум » Непосредственно сама РИ » 21-28 апреля 1876г. (продолжение) Ужин у де Сандра; Могила Жана Кадле » Ответить
21-28 апреля 1876г. (продолжение) Ужин у де Сандра; Могила Жана Кадле
Марсель Лашаль: Марсель Лашаль. Как мы и договаривались, в понедельник я подъехал к зданию Гранд Опера немного раньше одиннадцати. Рабочие бригады уже были на месте, начали подвозить стройматериалы. Я прошел в нетронутую часть Оперы и поднялся в приемную директора. Лебер уже ждал меня, на углу его стола лежали свежие утренние газеты, а в центре - несколько папок с рассчетами и чертежи. - Здравствуйте, месье Лебер, - поздоровался я, пожимая протянутую им руку. У меня никак не поворачивался язык называть его графом - не привык, но ему, похоже, это было все равно. - Могу я получить архитектурный проект здания и ваши исправления к нему? Мои люди уже приступили к работе.
Женевьева де Кавиль: Я вернулась с прогулки и мне передали письмо от месье де Вутвиля. Пожалуй, я не ожидала столь молниеносного ответа. Сердце у меня затрепетало больше, чем следует. Благодарность за проявленный интерес, выражение желания встретиться и обсудить историю картины, заверение почтения... Надежда на встречу на приеме? Какой прием? Я ничего не знаю. Нужно спросить отца... Но он еще не вернулся. Скоро должен приехать Уильям... Ох, что-то мне не до него! Ожидая прихода Уильяма, я читала сборник стихов Шелли. Взялась было за Ламартина, но он мне показался слишком напыщенным, слишком витиеватым. Стихи Шелли ложились сейчас на сердце, прекрасные в своем романтизме и достаточно простые в раскрытии человеческих чувств. Наконец доложили, что приехал Уильям. Оказалось, что он просто хотел попросить меня перевести несколько его статей о последних расшифровках египетских иероглифов и отдать их напечатать. Почему ему вдруг это взбрело в голову, я не совсем поняла, а он не смог мне вразумительно объяснить, кроме того, что он все время повторял "ты все знаешь, ты все отлично понимаешь, у тебя получится лучше, чем у кого бы то ни было". Ну, хорошо... Я согласилась. Такой перевод не составит для меня труда. В конце концов не даст забыть то, чем я занималась в Британском музее. Уильям еще некоторое время рассказывал мне о том, что ему предстоит сделать в Каире и на какие очередные раскопки он едет. И уже перед самым уходом вдруг сказал: "Ты знаешь, Женевьева, отец приедет в Париж через пару недель. Если он вдруг захочет узнать об этих статьях, поговори с ним, покажи ему. Он их еще не видел". Распрощался и ушел. Вот еще новость! Зачем это лорд Харли приезжает в Париж? Я нахмурилась. В Лондоне он уделял мне гораздо больше внимания, чем мне бы хотелось. А временами мне становилось от этого не по себе. Через некоторое время вернулся отец. - Что за прием у графа де Ларенкура? Когда? Мы приглашены? "Прости, дорогая, утром не успел тебе сказать. Это прием по поводу его назначения директором Оперы. Мы приглашены на 30-е число, я отослал согласие вчера вечером. Ты не хочешь идти? Или у тебя другие планы?" - спросил отец. - Нет, папа, планов у меня нет. Пойдем. Отец посмотрел на меня и спросил: "Откуда ты узнала про прием?" Я на мгновение заколебалась. Но потом рассказала ему про письмо о картине и ответ графа. Отец еще раз внимательно на меня посмотрел. Ничего не сказал и велел подавать ужин.
Этьен Ланьи: Филипп вернулся около семи вечера. Как я и ожидал, Кадле давно съехал со старой квартиры, не оставив нового адреса консьержу. Ничего. Сам объявится. И все же, что ему нужно от Николь? Зачем пугать девушку "привидениями" по прошествии трех лет? Я был уже одет, а экипаж ждал меня внизу. Дорогой я купил большой букет кремовых роз и вскоре уже звонил в дверь дома мадемуазель Жирарден.
Тали: Николь Жирарден: Сидя у окна, я услышала, как кто-то позвонил в дверь. "Только не почтальон! Умоляю!" Мое сердце больно защипало. Я вжалась в кресло, прислушиваясь к голосам внизу. "- А, месье Ланьи! Рада вас видеть!" - зазвучал голос матери, который просто не можно было не услышать. "Ланьи?" Я чуть не подпрыгнула с кресла и не побежала вниз, но я сдержала свой порыв. Пытаясь спокойным шагом спуститься по лестнице, я чуть не навернулась, когда увидела мужчину в дверях с огромным букетом.
Этьен Ланьи: Этьен Ланьи: Я вежливо поздоровался с матушкой Николь, увы, в ней за лье была видна представительница средних слоев буржуазии, старающаяся изо всех сил сойти за аристократку. Вскоре показавшаяся у ведущей со второго этажа лестницы Николь выглядела несколько уставшей - бледное лицо и тени под глазами. Видимо, за эти три дня что-то произошло. - Добрый вечер, мадемуазель. Надеюсь, вы простите мой нежданный визит... Я протянул девушке букет и был одарен улыбкой. Николь Жирарден: Как я рада была его видеть: первые счастливые минуты за эти дни. - Конечно, то есть... Я всегда рада вас видеть, - я засмущалась и спрятала свое лицо за кремовыми нежными лепестками роз. - Молодой человек, а вы с нами останетесь поужинать? - сразу же спросила мама, которая решила не упускать шанс. Мне бы хотелось оказаться с ним наедине, чтоб больше никого не было... Этьен Ланьи: Да... первое впечатление меня не обмануло. Ужин в обществе мадам совершенно не входил в мои планы, мне хватило вчерашнего визита к сестре. - Благодарю вас, мадам! К сожалению, я почти не располагаю временем. Глазами я пытался сказать Николь, что нам необходимо остаться наедине, хотя бы ненадолго. Николь Жирарден: Ох, мама... Я понимаю все твое желание выдать меня замуж, но такими способами я так и останусь сидеть в старых девах. - Месье Ланьи пришел ко мне по важному делу, - обратилась я к маме. - Прошу пройдемте со мной, - обратилась я к мужчине и повернулась, чтобы пойти на второй этаж. Я обнимала букет и вдыхала аромат роз. Спиной я чувствовала, как мама внимательно следила за мной. Благо, на втором этаже у нас был кабинет, чтобы не вызвать у нее всяких мыслей. Этьен Ланьи: Мы понялись в кабинет. - Мадемуазель Николь, у меня действительно есть некоторые... новости. Но прежде я хочу спросить вас, не произошло ли за эти дни чего-либо связанного с вашим покойным другом? Слишком встревоженной и уставшей она выглядела. Николь Жирарден: Я поставила букет в вазу, которая уже долго пустовала на письменном столе. Обняв себя за плечи, я подошла к окну и посмотрела куда-то вдаль, припоминая последнее письмо от Жана. - Были, месье Ланьи, - я опустила голову, - но последнее письмо... Он написал, что "скоро мы будем вместе". Месье Ланьи, - я закрыла глаза руками, - мне кажется, что я схожу с ума. Этьен Ланьи: Нужно сказать ей правду, иначе безумец сведет несчастную девушку с ума. - Успокойтесь, мадемуазель Николь. Все это грубый и гнусный розыгрыш. Не знаю, чего добивается брат Жана Кадле, но письма вам посылает именно он. Я уверен. Скажите, вы знали о том, что у вашего друга был брат-близнец? Николь Жирарден: Я встала как вкопанная. Что? Какой еще брат? - Месье, вы, наверное, что-то путаете, у Жана не было брата, тем более брата-близнеца. Хоть один раз, но я бы его видела, - я повернулась к мужчине и внимательно посмотрела на него. Я не смогла более сдерживать слез: мне было страшно, одиноко. - Простите меня, месье Ланьи, - прошептала я, вытирая слезы тыльной стороной ладони, - Я не хочу быть с ним...
Этьен Ланьи: Этьен Ланьи: Я сделал несколько шагов и оказался рядом с Николь, в следующее мгновение ее заплаканное личико уткнулось мне в грудь, я чуть приобнял девушку за плечи, давая ей выплакаться. - Кто может заставить вас быть с совершенно чужим и незнакомым человеком? Вы даже не знали о его существовании. И тем не менее Франсуа Кадле зачем-то затеял эту грязную игру. Но клянусь, я сумею оградить вас от его домогательств. Ее хрупкие плечики вздрагивали. Я ласково провел ладонью по ее волосам, утешая, словно ребенка. Николь Жирарден: Может, мне и не следовало этого делать, но тем не менее, я искала у него защиты. - Мне страшно, месье Ланьи, - всхлипнула я и прижала кулачок к губам, - Его письма все больше и больше пугают меня. Мне так жаль, что я вас ввязала в это дело, я не должна была этого делать. Так стало приятно от его, почти неощутимого, прикосновенья к волосам. У меня мурашки по коже пробежали. Странно, что защищенной я себя чувствую именно с ним, с человеком, которого я знаю чуть больше недели. Этьен Ланьи: - О чем вы говорите, мадемуазель Николь? Этот человек - сумасшедший. Должен же кто-нибудь его остановить, - убежденно сказал я. - Расскажите мне, чего именно вы боитесь. Письма - это только строки на бумаге. Что еще происходит? Николь Жирарден: Я подняла голову и посмотрела на него из-под своих пушистых ресниц. Слезинка все еще стекали по моим щекам. Только сейчас я поняла, что нахожусь почти в его объятиях, отцовских объятиях. - Я думала, что мне снится, что я брежу... Но последнее письмо стало доказательством этого, месье, - я остановилась и перевела дух, - Он приходи ко мне ночью. Но я его не вижу - только его тень. Я чувствую как он смотрит и рассматривает меня. Мне страшно! - воскликнула я. - Мне страшно в своей собственной комнате! Этьен Ланьи: Надо сказать, ее слова меня озадачили. - Приходит к вам в комнату? Каким образом? Вы уверены, что эта тень, как вы говорите, не игра вашего воображения? Когда человек чего-то боится, показаться может все, что угодно. Николь Жирарден: - Я тоже так думала, пока сегодня не пришло очередное письмо, где он сам написал, что приходит ко мне ночью, - мои глаза расширились от испуга, когда я представила Жана или этого... Филиппа наблюдающего за мной спящей. Я вздохнула и отстранилась от мужчины. - Месье Ланьи... как это может быть брат? Не понимаю... Почему Жан тогда ничего не говорил мне... Этьен Ланьи: Я чувствовал, что за всей этой мистикой стоит какое-то простое и вполне рациональное объяснение. Но чтобы проверить мои предположения, было необходимо внимательно осмотреть комнату Николь и дом напротив. Вопрос: как это сделать? - Я не могу ответить вам, почему Жан Кадле не упоминал о брате... Возможно, они были в ссоре. Или его брата не было в Париже в то время. Я посмотрел в окно: - Вы знаете, кто занимает дом напротив, мадемуазель? Там сдаются квартиры? Николь Жирарден: - К сожалению, нет, - посмотрела я в окно на дом, который указывал Ланьи, - По-моему, это частный дом, - пожала плечами я и подошла к окну. Сколько это будет еще продолжаться? Откуда такое рвение помочь мне? Зачем ему это? Этьен Ланьи: Мне показалось, что я слышу скрип половицы за закрытой дверью кабинета. Вряд ли это был "призрак" Жана Кадле. - Благодарю, что согласились уделить мне несколько минут, мадемуазель Жирарден, - громко сказал я. Девушка посмотрела на меня удивленными глазами, я взглядом указал на дверь. Щеки Николь порозовели. - Могу я просить вас прийти послезавтра в два часа дня на набережную Лувра? - полушепотом сказал я. - Нам нужно поговорить. Она кивнула. - Я буду ждать вас у Нового моста. Я снова повысил голос: - Был счастлив увидеться с вами. К сожалению, мне пора. Николь Жирарден: Я посмотрела за спину мужчины... Ну кто бы еще там мог быть? Мама. Почему на моем лице не было никакого признака удивления. Неужели подслушивала? Обратив свой взгляд к месье Ланьи, я улыбнулась и кивнула. - Я приду, - так же шепотом сказала я. Потом громко: - Я тоже, месье Ланьи. Позвольте, я вас провожу. "- Николь, - тут же ворвалась мать, - может, все-таки месье согласиться остаться на чай?" Этьен Ланьи: Явление мадам было хотя и не неожиданным, но впечатляющим. - О, еще раз благодарю вас, мадам! - я церемонно поклонился. - Вы очень любезны. Позвольте мне принести мои искренние извинения за то, что не могу принять ваше предложение. К сожалению, я более не располагаю ни минутой. Служба. Я повернулся к Николь - она протянула мне руку - чуть коснулся губами кончиков пальцев и поспешил удалиться. Надеюсь, следующая встреча будет совсем другой. Николь Жирарден: Когда мужчина ушел, я повернулась к матери и сердито посмотрела на нее. - Неужели ты подслушивала? "Нет, что ты! Я не виновата, что громко разговаривали", - ответила она. Ну что я могла еще сказать. Прежде чем лечь спать я позакрывала все окна и плотно закрыла шторы. Перед тем как заснуть я думала о завтрашней встрече. О чем хочет поговорить со мной месье Ланьи? Он же мог все сегодня мне рассказать про Франсуа. Не думаю, что мама слушала весь разговор...
Тали: Ариана Мальнуа: Прошедшие часы были просто ужасными. Что произошло с Алексом, я так и не выяснила, хотя помнила его адрес и решилась съездить. Дворецкий сказал мне, что сам не знает, где находится граф, но мне как обычно, показалось, что он что-то скрывает. Впрочем, может, только показалось, он был страшно расстроен. Я заскочила к себе на работу. Бывшую уже. Заявила начальнику, что больше он меня не увидит и даже не дав сказать ему слова, страшась того, что он может сделать, вылетела из здания. Теперь кругами нервно ходила по комнате. Ну что с ним могло случиться??! И как узнать?!? Внезапно в голову пришла дикая идея. Я вышла из дома и пошла искать старые номера газет. Вернувшись, просмотрела их, нашла статью, а которой говорил Алекс и узнала имя журналиста. Ну что ж... Алекс меня конечно убьёт, но похоже, я опять влезла с головой в авантюру.
Эрик де Вутвиль: Вечером я просмотрел полученные на приглашения ответы. Вот оно... Морис и Женевьева будут у меня на приеме! Что со мной? Я ужасно соскучился по улыбке мадемуазель де Кавиль, по звуку ее голоса, интонациям, грациозным движениям и... смеху. Я никогда не смеялся с женщиной и не испытывал такой волшебной легкости в общении... как будто она не видит моего изуродованного лица. Нет, конечно, Луиза де Монтре или Ларапида де Рамбилье, знавшие меня много лет, совсем не шарахались от меня в сторону, наоборот. Обе они с удовольствием танцевали со мной на балах и смеялись в нашей почти родственной компании. Только это было совсем другое... Еще один день и я увижу вас, прекрасная Женевьева... Я приказал подавать ужин, во время которого мысли мои крутились то вокруг дел в Опере, то вновь возвращались к дочери Кавиля. После ужина я спустился в музыкальный салон.
полная версия страницы