Форум » Непосредственно сама РИ » 1 мая 1876г. Поездка в Версаль. » Ответить
1 мая 1876г. Поездка в Версаль.
Николь Андре: Эта ночь оказалась более спокойной, хоть я и просыпалась несколько раз, чтобы убедиться, что никого нет в моей комнате. Но все же я смогла выспаться и проснулась ближе к полудню. Первая мысль, с которой я открыла глаза, была - я сегодня снова увижу месье Ланьи! Ради этого можно и нужно было прожить этот день. Все страхи сами собой куда-то улетучились, и остались лишь приятные приготовления к предстоящей встрече.
Ответов - 88, стр:
1 2 3 4 5 All
Николь Андре: Собираясь, я все время посматривала на часы, хотелось, чтобы время шло немного быстрее. Странно, что когда хочется оттянуть какой-то миг подольше, то время нещадно быстро бежит, но когда чего-то ждешь, то минута кажется вечностью... Сегодня я приняла ванную с цветочными маслами. Как-никак, а хотелось, чтобы от тела исходил приятный аромат. - Мария, затяни его потуже! - просила я горничную, еле дыша, и держась руками за спинку кровати. - Но, мадемуазель, у вас и так очень тонкая талия. Если я затяну его еще больше, то вам просто нечем будет дышать. Я бы сказала, что с вашей фигурой вам можно вообще его не носить! - отвечала жалобным тоном она, затягивая белые шнурки. В какой-то момент я совсем не могла вздохнуть и еле сказала, чтоб Мария ослабила затяжки. - Я же вам говорила, мадемуазель! - с укором заметила пухлая женщина. Дверь скрипнула, и из-за нее показалась мама. - Что тут у вас происходит? Что за крики? Николь, ты куда-то собралась? Не желая, чтобы мама знала о моей встрече с месье Ланьи, я ответила, что у меня сегодня занятия в консерватории. Но мама была не глупа и сразу задала следующий вопрос: - А зачем ты так принаряжаешься? - она бросила взгляд на кровать, где лежало синее атласное платье, которое было слишком открытым для занятий музыкой. - Ну, мама, - пыталась я что-нибудь сообразить с ходу, - я ж не одна одинешенька в консерватории, там очень много учениц и учеников, - на последнем слове я сделала ударение. Мать в ответ фыркнула, уже выходя из комнаты. - Нет, чтоб лучше подумать об молодом красивом офицере, она решила покорить сердца каких-то музыкантишек. Дверь хлопнула, и я спокойно вдохнула. Мария стала надевать на меня платье, а потом оглядела меня. - Ваша мать права, мадемуазель Николь, оно слишком открытое для занятий в консерватории, - горничная сделала попытку натянуть рукава поближе к шее, чтобы скрыть область декольте. Я же наоборот отдернула их обратно. - Нет, Мария, я хочу так и именно так, - твердо сказала я и села напротив зеркала. - Вплети мне вот эту ленту, пожалуйста, - подала я синюю атласную ленту в тон платью горничной. Та устало вздохнула и сделала, как я просила. Своим внешним видом я осталась довольна.
Этьен Ланьи: До обеда я успел заехать в архив, по субботам Гренгуар торчал в своем заведении до двух часов дня. Ничего особенно интересного он мне не сказал, только подтвердил то, о чем я уже догадался, исходя из косвенных данных: Жан и Франсуа Кадле родились в один день. Их мать умерла восемь лет спустя, а отец скончался в 1867 году. Никаких данных о наличии других родственников в Парижском округе не обнаружилось. Извлечь что-то большее из муниципального архива возможным не представлялось. Ладно, зайдем с другой стороны. Я вернулся домой, провел два часа за письменным столом, затем начал собираться на свидание с мадемуазель Николь. Кажется, девушка испытывала ко мне неподдельный интерес…
Николь Андре: И чего я так нервничаю? Ведь месье Ланьи точно хочет рассказать мне что-то о моем кошмаре. Но он мог рассказать и вчера? Я застегнула ремешок на туфельках. Я не должна так нервничать, ведь мы друзья - он помогает мне. Я его не так долго и знаю... Я Жана знала несколько лет и ни разу так не волновалась перед тем, как увидеть его. Интересно, что чувствует он? Я спустилась вниз. Экипаж был уже готов. Перед выходом я взглянула на часы - я не опаздываю...
Этьен Ланьи: Я не стал заранее покупать букет, если нам удастся провести вместе несколько часов, он будет только мешать, да и цветы увянут. Куплю ближе к вечеру, я надеялся, что такой вариант тоже не будет отвергнут моей очаровательной знакомой. Только бы со вчерашнего вечера с ней ничего не случилось. Моя карета подъехала к Новому мосту со стороны набережной Лувра без пяти минут два.
Николь Андре: Я села в экипаж и приказала ехать на набережную Лувра. Всю дорогу мое сердце странно ныло и сжимало грудь. Голова немного плохо соображала, все было словно в тумане. Может, это сон? Внезапно я закашлялась и еле перевела дыхание. Нет, нужно успокоится - так дело не пойдет. И почему я так себя веду? Я совсем на себя не похожа, но это новое состояние так необычно, так ново...
Этьен Ланьи: Я увидел отражение медленно приближающейся ко мне Николь в витрине магазина на противоположной стороне набережной, потом услышал за спиной ее негромкие шаги, но оборачиваться не стал. Пусть ее "внезапное" появление будет для меня сюрпризом. И я получил самый настоящий сюрприз: какая улыбка! - Добрый день, мадемуазель! Я поцеловал протянутую ею руку и тоже улыбнулся. - Вы сегодня просто ослепительны!
Николь Андре: "Я старалась... только для вас" - ответили мои мысли. - Благодарю, месье, - я чуть поклонилась, опустив голову. - Сегодня чудесный день, неправда ли? Таким нежным было прикосновение его губ. Господи, что со мной творится?! Мужчина отпустил мою руку, хоть мне этого очень не хотелось.
Этьен Ланьи: - О, день изумительно прекрасен! Но даже это бездонное сияющее небо не может поспорить с вашей красотой, мадемуазель Николь! Этот день обещал стать одним из самых чудесных в моей жизни, но об этом я пока промолчал. - Позвольте предложить вам руку. Давайте перейдем мост пешком. Я вопросительно посмотрел на нее. Легкий ветерок с реки чуть шевелил волосы Николь и манил постоять над водами Сены, полюбоваться сиянием реки под яркими солнечными лучами.
Николь Андре: Мы подошли к краю моста, облокотившись на широкие перила. Я посмотрела вниз на воду, вернее на отражение нас в ней. Мои губы тронула улыбка. Из-под моста выплыла стая утят, довольно крякая и следуя за своей матерью. - Ой, смотрите! - показала я вниз на счастливое семейство, - Разве они не прелесть? Моя рука коснулась лежавшей на перилах руке месье Ланьи, чтобы привлечь внимание туда, куда я показывала.
Этьен Ланьи: Ее милый жест отозвался приятным теплом по всему моему существу. Я посмотрел на плавающих птиц и улыбнулся Николь. - Посреди нашего безумного города это очаровательное напоминание о природе... Нет, стоять так в центре города у всех на виду совершенно не годилось! Мне в голову пришла замечательная мысль: - Мадемуазель Николь, как вы посмотрите на то, чтобы провести пару часов на свежем воздухе? Через час мы можем быть в Версале. Обидно было бы потратить такой чудесный день в городской толчее и суматохе.
Николь Андре: Я кивнула головой и снова обратила взгляд к желтым птицам. Видит Бог, как мне было сейчас хорошо рядом с ним. На вопрос месье Ланьи я заинтересованно посмотрела на него, приподняв одну бровь. - С удовольствием. Я давно там не была, месье. Мужчина предложил мне свою руку, и я оперлась на нее. "Версаль..." - Месье Ланьи, простите, вы хотели со мной о чем-то поговорить?
Этьен Ланьи: Получив ее согласие, я сделал знак своему кучеру подъехать, и мы подошли к карете. О, да, я, конечно, хотел поговорить, но не только. Я приказал кучеру ехать к юго-западной оконечности города, мы сели в экипаж: - Поговорить, мадемуазель Николь. Мне хотелось бы о многом поговорить с вами и прежде всего... В свиданья быстротечный час Вам рассказать спешу о Вас. Без этих несравненных глаз Весь мир бы для меня угас. Вы так загадочны и прекрасны, мадемуазель. Знаете ли вы о себе самой?
Николь Андре: Я улыбнулась и скромно опустила глаза. Господи, неужели он будет говорить о... Да нет же, я, пожалуй, слишком много мечтать стала в последнее время. На секунду меня охватило чувство страха, что все мои мечты и грезы могут разбиться, только из-за того, что я позволила себе летать в облаках. - Благодарю, но что вы имеете ввиду, месье Ланьи? - мои миндальные глаза округлились, и я выжидающе посмотрела на мужчину напротив. Но я не в силах была долго смотреть в эти глаза. Они смущали и издевались надо мной.
Этьен Ланьи: Чему она так удивилась? - Я не имел в виду ничего плохого, поверьте. Напротив, вокруг вас витает атмосфера тайны, это так редко можно встретить в наше время. И я пытаюсь разгадать ваш секрет. Вы говорили, что играете на скрипке, и я мечтаю услышать вашу игру. Это должно быть прекрасно... Она смутилась.
Николь Андре: Глупая я... Я грустно посмотрела в окно, за которым мелькали дома, потом деревья, потом снова дома. - Как не тяжело это говорить, но когда раскрываешься, отдаешь человеку душу, обычно он ее топчет и принимает все как должное. Секрет, который знают уже двое - это не секрет. Таинственность... нет, месье, скорее замкнутость в себе. Мне часто повторяет так мама. Мне очень тяжело сходиться с людьми, не все меня понимают, не всех понимаю я. Но, - я подняла глаза на мужчину, - с вами совсем иное..., - я запнулась и опустила глаза на свои руки, теребящие синие складки платья. - Я обязательно сыграю для вас, хоть месье де Вутвиль сказал, что мне не хватает техники. Поэтому я и пошла в консерваторию.
Этьен Ланьи: - О, в нашем мире это так обычно. В повседневной суете люди не стремятся понять друг друга. Но не надо грустить, однажды кто-нибудь поймет вас. Быть может, я... Я взял руку девушки и заглянул ей в глаза. - Де Вутвиль? Не переживайте, в его устах то была похвала. Большинству музыкантов он скажет, что они вообще не умеют держать в руках смычек. Я ободряюще улыбнулся ей.
Николь Андре: Мои губы натянулись в улыбке. - Благодарю вас, - я опустила глаза на его руку, в которой он сжимал мою. "Какие у него красивые руки..." Последнее время мне казалось, что я встретила идеального мужчину - в нем было прекрасно все. Нет, и это не сон... Мою грудь снова сдавила боль и я закашлялась, прикрывая рот носовым накрахмаленным платочком. Нельзя так нервничать - нужно взять себя в руки. - Простите, - виновато посмотрела на месье Ланьи, - просто... я...
Этьен Ланьи: Ее кашель не на шутку обеспокоил меня. Я везу девушку в Версаль, а вдруг ей станет нехорошо? - Что с вами, Николь? Хорошо ли вы себя чувствуете? У меня появилась мысль, что в последнее время девушка много нервничает и, вероятно, плохо спит из-за того ненормального, что преследует ее с никому не понятной целью. Такие переживания не проходят даром.
Николь Андре: - Нет, нет, месье, все в порядке. Не стоит беспокоиться, - мои глаза улыбнулись вместо моих губ. Так было приятно слышать, что он меня называет по имени. - Я хотела спросить: что вам еще удалось узнать о Кадле? Если у него есть брат, то я не понимаю, зачем он мучает меня. Я его никогда не видела, а он шлет мне двузначные письма..., - и я сразу захотела спросить кое-что еще. - Извините, месье Ланьи. Могу я вас называть по имени? Все же мы с вами связаны этой историей. Вы не против? - я тут же засуетилась, - Если вы против, то я пойму и не буду обижаться.
Этьен Ланьи: Что же она так смущается? А как она очаровательна в этом... - Я буду очень рад слышать свое имя из ваших уст, - я улыбнулся. Но воспоминание о безумце заставило меня стать серьезным: - К сожалению, мне пока не удалось обнаружить ничего, что могло бы объяснить мотивы поступков этого, мягко говоря, странного человека. Я знаю лишь, что у него есть такая возможность - выдавать себя за брата: судя по всему, они были близнецами. Если вы даже не знали о его существовании, можете ли вы предположить, откуда он узнал о вас? Быть может, ваш друг вел дневник или писал ваши портреты? Вы говорили, он был способным художником. Так или иначе, нам нужно разобраться и прекратить это. Я боюсь за вас, Николь.
Николь Андре: Я задумалась, вспоминая о времени, проведенном с Жаном... - Да, он любил писать мои портреты. Я ему часто говорила, что он может хоть для разнообразия написать портрет другой девушки, но он упорно клонил свое. Что поделаешь... художник, - я пожала плечами. "Он боится за меня... Может ли это означать?" - Жан никогда не упоминал о своем брате-близнеце. Он всегда говорил, что в этом мире, кроме меня, у него никого нет. Значит, он обманывал меня, - мои глаза наполнились грустью. Человек, который понимал меня, как никто другой, и то соврал мне...
Этьен Ланьи: Одно мне было совершенно ясно: оба брата Кадле были немного не в себе. Один покончил жизнь самоубийством, весьма неудобным, надо сказать, способом, а второй... Что за тип этот Франсуа? - Братья могли быть в ссоре, - предположил я. - И потом... не так уж интересно рассказывать девушке о своих родственниках. Гораздо приятнее написать портрет или... рассказать сказку. Быть может, она заставит вас улыбнуться? Сбежавшая, как Золушка, заря, Мир изумив изяществом поклона, Накидку разноцветного шифона И ожерелье цвета янтаря У края обронила небосклона. Едва касаясь изумрудных крон, Беглянке вслед метнулся страстно ветер, Но не успел – наряд похитил вечер; Царица-ночь свой занимала трон И сыпала алмазами беспечно. Влюбленный, оказавшись не у дел, Вернулся с рощей тихо пошептаться, Вдохнув пьянящей сладости акаций, Приободрился… видно, захмелел – Стал обниматься с тополем по-братски, Звенеть сережками смеющихся берёз, – Лишь заполночь в кустах затих кутила. Красуясь локонами розовых волос, На облачный полупрозрачный мост Лукавая красавица ступила В шестом часу. Тут жаворонка трель Вширь разлилась над утренней прохладой. И, позабыв вчерашнюю утрату, Непостоянный ветер-менестрель Авроре нежной дарит серенаду. Она слушала мои стихи, и тень мрачных воспоминаний понемногу отступала. Дочитав, я поцеловал ее руку.
Николь Андре: Этьен всегда мог поднять настроение своим стихотворениями. Он, наверное, написал их много. Все же не пойму, почему он не издал ни одного сборника? - Если б вы мне не сказали, я ни за что бы не поверила, что это написали вы. Вам, право, нужно издать их, месье. Представляете, скольких людей вы можете сделать счастливыми, предоставив возможность окунуться в вашу сказку? Я озорно улыбнулась. - А я буду вашей постоянной читательницей.
Этьен Ланьи: - Но почему же "месье", Николь? Мне было бы приятно услышать свое имя, - мягко укорил я. - Не знаю, я как-то не придавал большого значения публикации. Но если вы обещаете быть моей читательницей, я непременно издам их. Вы действительно считаете, что мои стихи могут доставить кому-то радость? Ах, эти лукавые глаза! Я уговаривал себя проявлять терпение и сдержанность, но что случится, как только мы окажемся на аллее Свиданий?
Николь Андре: - Ах, простите, Этьен, - сразу исправилась я и улыбнулась, - Конечно, еще я буду первой, кто прочитает это издание, - словно ребенок, который впервые что-то решил сделать самостоятельно, прибавила я. - Вы не представляете! Как важно в нашем мире хоть иногда побывать в сказке и забыть реальность бытия. Это маленький мир, в котором мы находимся, когда мы еще маленькие, но со временем забываем его. Но каждый из нас в душе еще сущий ребенок, в глубине души которого есть надежда и вера в сказку. Именно ваши стихи и дают такую веру, Этьен.
Этьен Ланьи: Она действительно сущий ребенок. Но разве это плохо? - Если вы так считаете, я подумаю. Надеюсь, зимой у меня появится достаточно времени, чтобы этим заняться. А пока... вы так и не хотите рассказать мне о себе? Что еще увлекает вас, кроме музыки и прогулок по маленьким незаметным улочкам? О чем же говорить целый час в карете? Переходить в решительное "наступление" я пока не решался. А выслушивать без конца похвалы собственному рифмоплетству было не совсем удобно.
Николь Андре: - Ну как вы поняли, то мне очень нравится поэзия. Обожаю читать, - с нескрываемым восторгом сказала я. - Особенно зимними холодными вечерами у камина с чашкой горячего шоколада, - я мысленно облизнулась, представляя себе этот густой темный сладкий напиток. - А еще..., - я замешкалась, говорить ли ему о картах и моем недавнем увлечении обманывать невежественных простых грозных мужчин. Сколько мне удовольствия приносило показывать им, насколько они слабы перед девчонкой. Но теперь мне совсем этого не хотелось - хотелось быть слабой и беззащитной рядом с Этьеном. - Еще я обожаю искусство во всех его проявлениях!
Этьен Ланьи: Она все время чего-то не договаривает. Какие могут быть "страшные" тайны у юной девушки из относительно обеспеченной буржуазной семьи? Еще "страшнее", чем этот ее экзальтированный друг и его помешанный братец... - В зимние вечера поэзия у камина... Чудесно, не могу с вами не согласиться. А что вы любите делать летними вечерами?
Николь Андре: Я вспомнила лето прошлого года, когда я любила подолгу сидеть в саду и наблюдать, как засыпает город... Сумерки опускаются на Париж, и весь город готовится к ночи. - Обычно я сижу или на балконе или в саду, наблюдая за тем, как небо становится все чернее и чернее, и его освещают лишь маленькие звездочки и полная луна. В городе в это время невероятно тихо, и лишь доносится щебетание птиц, - я смущенно улыбнулась, - Наверное, я слишком люблю наблюдать за природой... А что делаете обычно вы, когда не на службе?
Этьен Ланьи: Тихо в городе? Я бы не сказал, что ее квартал находится в каком-то захолустье. А уж в центре бурная ночная жизнь замирает ближе к рассвету. Мне ли не знать ночной Париж. - Обычно... трудно сказать. Я люблю разнообразие. Иногда пишу стихи, иногда кучу с друзьями, - я рассмеялся. - Вас это шокирует, Николь?
Николь Андре: Я рассмеялась. - Ну что вы, Этьен, совсем нет. Просто обычно люди занимаются или тем, или другим. А вы такая разносторонняя личность, - смущенно подняла на мужчину глаза. Какой же он замечательный... Даже не верится, что такой мужчина сидит совсем рядом. Наверное, я теряю голову... - Скажите, а вы любите сладкое?
Этьен Ланьи: Однако! Имеет ли смысл тянуть до Версаля то?.. - Сладкое, Николь? - я изобразил на лице задумчивость. - Трудно сказать. Ведь пока не попробуешь, не узнаешь. Не дав ей возможности что-либо ответить, я наклонился и поцеловал ее нежные розовые губки.
Николь Андре: Я хотела понять смысл его ответа, ведь сладкое оно есть сладкое и вкусное... Но в этот же миг я почувствовала у себя на губах нечто более сладкое, нежели все вкусности, о которых я до этого думала. Мое сердце замерло, я перестала дышать. Мое тело онемело и желало лишь раствориться в объятиях Этьена. Да, в своих самых потайных желаниях я ждала этого, я не могла оттолкнуть его. Нет, пусть это продлится как можно дольше. Господи, как же это было приятно, чувствовать его теплые губы у себя на губах! - Этьен.., - чуть слышно прошептала я сквозь поцелуй, но не отстранилась от мужчины.
Этьен Ланьи: Это были восхитительные мгновения! Я обнял Николь не слишком крепко, чтобы не напугать, и привлек к своей груди, продолжая впитывать сладость ее губ. Горячая волна прокатилась по моему телу... Нет, надо держать себя в руках. Она не пыталась отстраниться, тем более вырваться, чего я втайне опасался. Слава Богу, я не ошибся - жеманницы из нее не вышло, несмотря на все очевидные старания ее матушки. Она прошептала мое имя, немного смущенно, но без ноток возмущения. Я продолжал целовать ее, пока не понял, что следует немедленно остановиться. Я немного ослабил объятия, чуть отодвинулся и посмотрел ей в глаза: - О, Николь! Как вы прекрасны!
Николь Андре: Мои руки покоились на плечах Этьена, чуть притягивая его к себе. Я готова была целоваться с ним вечно! Такими упоительными казались его губы. Совсем не так, когда Луи поцеловал меня - все было как-то неуклюже, непонятно... - Боже мой, что я делаю? Этьен..., - мои щеки запылали ярко-красной краской. Я смотрела в его дивные, лукавые глаза, пытаясь угадать, что он думает сейчас. - Этьен... я не могу объяснить боль в своей груди, доставляющую мне столько радости, что несмотря на болезненное ощущение, мне хочется испытывать это снова и снова. Наверное, я схожу с ума... Мои глаза испытующе смотрели на него, ждя ответа.
Этьен Ланьи: Сладостное томление переполняло мое существо. Эти прекрасные белые руки, этот восхитительный тонкий стан и так близко трепещущая от волнения грудь! Эти расширившиеся, чуть подернутые негой глаза! - Боль, Николь? Позвольте мне похитить у вас любую боль и подарить одну лишь радость. Мы оба сошли с ума, но это прекрасное безумие. Я снова целовал ее, наслаждаясь запахом волос и ароматом юного тела. Мы потеряли счет времени и представления о пространстве...
Николь Андре: Я молча кивнула в знак согласия: только быть рядом с ним - вот что дает мне жизнь сейчас. Николь, неужели ты когда-то думала, что можешь такое испытать? По моей щеке стекла слезинка счастья. Похоже, что я нашла того, кого искала всю жизнь. Снова и снова смотреть в его глаза, глаза, которые пленили меня. Я решилась поцеловать Этьена в ответ, и от этого по моему телу пробежала сладкая дрожь. Осторожно обняв его за плечи, я приблизилась к мужчине. Может быть, сейчас меня осудило аристократическое общество, но мне было все равно... Целовать Этьена вечно - вот что имело значения для меня.
Этьен Ланьи: Она отвечала на мои поцелуи, и мы уплывали все дальше и дальше по реке блаженства... В какой-то момент мой взгляд случайно упал в окно, я понял, что мы уже въезжаем в Версаль. Карета двигалась прямо по Аллее Свиданий. Кучер затормозил и экипаж остановился.
Николь Андре: "Нет, не хочу просыпаться от этой сказки..." молил мой мозг, когда я почувствовала легкий толчок кареты - признак того, что она остановилась. Мы приехали, а мне так не хотелось освобождаться от объятий Этьена. - Мы приехали? - тихо спросила я, посмотрев в окно. - Да. Версаль..., - я улыбнулась, а потом обратила свой взгляд к мужчине. Как было тепло, и это тепло радовало и волновало одновременно. Впервые в жизни я была так близко к мужчине. Я даже чувствовала стук его сердца, бившегося в унисон с моим. Этьен вышел первый и подал руку мне. И из старой сказки мы очутились в новой. - Как здесь замечательно, - нежно улыбнулась я и позволила себе стать к Этьену намного ближе.
Этьен Ланьи: Все хорошее когда-нибудь заканчивается... Собственно, почему заканчивается? Все только началось. Мы вышли из кареты и отправились гулять по прекрасным аллеям версальского парка. Здесь было невероятно красиво, все дышало радостью. Солнце отражалось в прудах, легкий ветерок путался в шелестящей листве. Казалось, воздуха было так много, что им можно задохнуться. Слова сами начали складываться в моей голове в рифмованные строки. Я наклонился к Николь и негромко заговорил: Водоворотом звездной пыли Неси меня, любви поток. Рекой блаженства мы поплыли, Чтобы найти ее исток. Но нет предела сладкой муке, Начала нет и нет конца. И тетива дрожит на луке, Пронзившем страстные сердца. В тумане грезы потерялись, Мы не найдем пути назад. Все тайны неба нам достались, И дна глубины, и закат... Ее слова и только что испытанный восторг любовной страсти вылились в стихи...
Николь Андре: - О, Этьен, - мои ресницы стыдливо пустили тень на щеки.., - Вы вгоняете меня в краску все больше и больше, - я осторожно взял его под руку. Как было замечательно чувствовать то, что чувствую я! Ради такого можно и умереть. Конечно, я сама не могла еще дать определение этому чувству, но я оно наполняло все мое естество. Птицы, словно сговорившись, летали над нами и пели ласковую и нежную песню. Казалось, словно вся природа старалась создать нужную атмосферу.
Этьен Ланьи: Ее смущение казалось несколько запоздалым. Но кто же поймет женскую душу! Я свернул на аллею, ведущую к Старому Замку и дальше - к Большому Трианону, нас окружали аккуратно подстриженные в форме геометрических фигур деревья и кусты регулярного парка - причуда эстетики семнадцатого века. Красиво, но неестественно и слишком уж открыто. Тут и там были видны гуляющие пары, не мы одни стремились сегодня покинуть душный Париж. - Розовый цвет лица идет вам больше смертельной бледности, Николь, - пошутил я. - Вам нравится Версаль?
Николь Андре: - Потому что мне с вами мне нечего бояться, - улыбнулась Этьену я, - С вами мне необычайно спокойно и хорошо, Этьен. Я положила вторую руку ему на руку и прижалась щекой к его плечу. Даже не верилось, что через две недели он уедет, как теперь я буду без него? Казалось, что я теперь и вздохнуть не смогу. - Очень... Но сегодня он необычаен, потому что рядом вы.
Этьен Ланьи: - Вам нечего бояться, Николь. Я не позволю причинять вам страдания и заставлю этого человека оставить вас в покое. Вы мне верите? Она доверчиво и трогательно прижималась щекой к моему плечу, мы медленно шли по аллеям Версальского парка. Жизнь была прекрасна!
Николь Андре: - Я верю, - тихо ответила я. "Верю всей душой, всем сердцем!" Я как-то по-детски зажмурилась от счастья. Казалось, что я не иду - плыву по дорожкам. Мое сердце взволнованно трепетало... - Этьен, - я первой нарушила тишину, - скажите, вы ведь скоро вернетесь после вашего отъезда? Странный вопрос, ведь еще он будет здесь две недели. Но я уже скучала! Я хотела быть с ним каждую секунду!
Этьен Ланьи: Ее беспокоит мой отъезд? И возвращение? Из-за преследований Франсуа Кадле или по другой причине? - Не могу вам этого сказать, Николь, - я удрученно покачал головой. - Решения командования непредсказуемы. Но я обещаю вам, что до моего отъезда этому человеку придется объясниться со мной или с полицией.
Николь Андре: - Нет, нет, - возразила я, - вы не так меня поняли. Я хотела сказать... Просто я не знаю, что буду делать, Этьен. Я даже не хочу думать об этом, ведь, как вы заметили, неизвестно, на сколько вы уедете. Я моих глазах появилась тень печали. Даже сейчас одна мысль была невыносимой. - Не видеть вас... Я не могу себе этого уже представить. И не важен Жан... Мы остановились, и я подняла глаза на мужчину. - Господи, Этьен. Счастье переполняет меня только от того, что я рядом с вами, - я улыбнулась, убрав упавшую на лоб прядь волос за ушко, и тихо сказала одними губами, - поцелуйте меня...
Этьен Ланьи: К нам приближалось многочисленное семейство во главе с дородным господином, одетым дорого, но безвкусно, и не менее солидной матронной в крикливо розовом платье. Просьба Николь была так соблазнительна, но шокировать трех прыщавых девиц, вертлявого мальчишку лет двенадцати и их родителей не хотелось. - Вы будете брать уроки скрипки, Николь, - стараясь ободрить ее, улыбнулся я. - Вы же не хотите разочаровать месье де Вутвиля. Наконец-то, буржуазное семейство скрылось за поворотом! Я привлек девушку к себе и страстно припал к ее губам.
Николь Андре: Его жаркие губы обжигали мои, но все мое существо только и молило продлить эту сладкую пытку, которое разливалось по моему телу. Я аккуратно прижалась к его груди, мои руки обвили его шею. Похоже, что теперь я понимала, что за чувство таилось у меня внутри. Я читала много книг, где описывались чувства, романтика... Но только сейчас я поняла как это, когда ты это испытываешь! - Никакая скрипка не сможет мне заменить вас, Этьен, - прошептала я. Мы стояли и целовались посреди аллей Версальского парка - пусть видят, пусть знают, как я счастлива! Я хочу поделиться этим со всем миром!
Этьен Ланьи: Вот как! Можно ли было считать этот страстный шепот признанием? Мы, безусловно, испытывали нечто гораздо большее, нежели взаимная симпатия. - Вы сама словно скрипка, Николь. Я никогда не слышал музыки, прекраснее музыки вашего сердца. Идемте, - я улыбнулся, взял ее за руку и потянул за собой. Еще немного и я окончательно потеряю голову, да к тому же умру от жажды. Возле Большого Трианона предприимчивый месье Гурмье держал летнее кафе, там можно было недурно перекусить и заказать отличное вино. Право же, такое изумительное свидание нельзя было не отпраздновать.
Николь Андре: Не знаю, от чего мне было так жарко в объятиях Этьена? Он повел меня к летнему кафе возле Большого Трианона. Даже не знала, что оно там есть. Оно было сделано в виде большой беседки, внутри которой располагались плетенные столики и стулья, на которых лежали мягкие подушечки. Меж деревянных колон висели горшки с цветами, впрочем, вся беседка была усыпана цветами. Мы пошли туда. Похоже, что Этьена здесь знали. Когда мы зашли, официанты начали суетиться и бегать кругом, а потом проводили к самому лучшему столику с волшебным видом на парк! - Как здесь красиво, - с улыбкой сказала я. - Полагаю, вы здесь часто бываете.
Этьен Ланьи: - Так часто, как это бывает возможно. Это место необычайно поэтично, Николь. Взгляните вокруг. Гурмье лично вышел приветствовать нас и подал мне карту. Еще бы! Он был прекрасно осведомлен о немалых возможностях моего кошелька. Я заказал аперитив и спросил мою очаровательную спутницу о ее кулинарных предпочтениях. Николь углубилась в изучение предложенного меню.
Николь Андре: Было так жарко, что я даже не могла представить, что я могла сейчас съесть! Хотя... Мой взгляд скользнул по меню с десертами. Глаза разбегались от количества предлагаемых вкусностей, но что можно было заказать, как не мороженое? Я остановилась на ванильном с кусочками фруктов. Я назвала месье Гурмье, кажется, так его звал Этьен, свой выбор и отдала ему карту. - Открою вам небольшой секрет, - улыбнулась я своему спутнику напротив, - я ужасная сладкоежка, - на последнем слове я сделала яркое ударение и с долей хитрости взглянула на Этьена, - выбор вина на вашей совести, - на моем лице появилась счастливая улыбка.
Этьен Ланьи: Гм... мороженое и вино? Обнадеживающее сочетание. Я заказал себе паштет из зайца и фортаж. - Тогда закажем Шато-о-Брион 1864-го, улыбнулся я. - А что именно из сладкого вы предпочитаете, Николь? - я сделал вид, что не понимаю ее прозрачного намека.
Николь Андре: Если бы я разбиралась в винах, то сказала, что отличный выбор, а так... Я улыбнулась и легко пожала плечиками. - Я люблю все, что вкусно, - засмеялась я, - но больше всего я люблю шоколад. Любой: горький, с цукатами, с орехами... Но сейчас я предпочитаю мороженое. А вы, Этьен? Не будете заказывать мороженое? Я бы могла посоветовать с горячим шоколадом. Его подают отдельно в тарелочке. Вы можете сами полить им мороженое, и он просто на глазах застынет!
Этьен Ланьи: - Нет, благодарю вас, сегодня мне не хочется мороженого. Оно в любом случае проиграет чему-то еще более сладкому, - я загадочно подмигнул Николь. Она залилась смехом. К нам подошел официант и начал накрывать на стол. Следом принесли вино и заказанные блюда. - Позвольте мне пригубить этот бокал за вас, Николь!
Николь Андре: Мои щеки немного залились краской, но все же я меньше смущалась перед ним. Я верила, что он догадывается о моих чувствах, а также я помнила биение его сердца... Так близко от моего - они звучали в унисон, словно пытаясь слиться в одно целое. Я улыбнулась и взяла свой бокал. - Благодарю, Этьен. От прикосновений двух гладких и тонких поверхностей раздался звон... Пригубив вино, я подняла бокал на уровень глаз и посмотрела на него. - Прелестное вино! В жизни не пробовала лучшего вина!
Этьен Ланьи: Я с удовольствием наблюдал, как она, едва не жмурясь, уничтожала прекрасный бело-розовой замок в форме Большого Трианона - фирменный десерт кафе. В то же время я с аппетитом отдавал должное зайчатине и сыру. Иногда самые простые радости жизни прекрасно дополняют самые возвышенные порывы души.
Николь Андре: Мороженое было неповторимым! Господи, такое впечатление, что я никогда не ела мороженое! А все из-за него... Я подняла глаза на Этьена. Сегодня волшебным стал обычный десерт. Я взяла бокал и подняла его. - Этьен, а теперь я хочу выпить за вас! Вы создали волшебный мир для меня - сказку. Вы просто волшебник. Спасибо вам, что вы есть, - я улыбнулась.
Этьен Ланьи: Однако... скажите на милость, что можно ответить на подобное? Поскольку ничего особенного я не сделал, то мне оставалось вновь подумать, что Николь до сих пор, по-видимому, попадались очень странные кавалеры. - Спасибо, Николь. Я вовсе не волшебник, всего лишь немного поэт. Я очень рад, что наша поездка доставляет вам удовольствие. Мы выпили немного вина и вернулись к трапезе. Мороженое Николь начинало заметно таять, все же сегодня был очень теплый день для начала мая.
Николь Андре: - Несомненно удовольствие! - звонко ответила я. - Это самый замечательный день в моей жизни. И за это я благодарна вам, Этьен, - я улыбнулась, но увидела, что мужчина смотрит на мою вазочку с мороженым. - Ой, оно почти растаяло, - немного огорченно сказала я и помешала ложечкой густое, уже теплое, мороженое. Я снова взяла бокал и сделала несколько глотков. Не могу отрицать, что вино слегка ударило мне в голову: видимо, от жары... Я не слишком баловалась вином, поэтому не знала свою меру. - Но ничего. Оно все равно очень вкусное! - я зачерпнула ложечкой растаявшее мороженое.
Этьен Ланьи: - Не стоит благодарности, Николь. Быть рядом с вами - высшая награда. Позвольте, я закажу вам другое, - я кивнул на ее растаявшее мороженое и сделал знак официанту. - Повторите мороженое и вино. Она было хотела возразить, но я только улыбнулся и покачал головой: - Все в порядке, Николь. Пусть удовольствие будет полным.
Николь Андре: - Но..., - хотела было возразить я, но очаровательная улыбка Этьена заставила меня замолчать. Я улыбнулась ему в ответ, слегка наклонив голову. - Но, Этьен, я не смогу сесть еще одну порцию полностью, - я замолчала, озорно посмотрев на мужчину из-под бровей, - Мне придется поделить ее с вами, - я поддалась чуть вперед, ближе к Этьену.
Этьен Ланьи: Ох, уж этот лукавый блеск в глазах! - Это не страшно, съедите, сколько захочется, Николь. Я люблю сладкое... но только не холодное. Я красноречиво заглянул ей в глаза. В этот момент подошел официант, мы словно по команде откинулись на спинки своих стульев, ожидая, пока гарсон поставит мороженое и разольет вино по бокалам.
Николь Андре: А я бы была не против съесть с ним эту порцию пополам из одной вазочки... В моих мыслях появились еще одни интересные картины совместного поедания мороженого, например, как я бы подносила ложку к его красивому рту и... Мои щеки снова вспыхнули, и по спине пробежал приятный холодок. Пожалуй, это все из-за вина. Я снова взяла бокал. - Давайте выпьем за нашу встречу, Этьен, - мои глаза блестели, когда я смотрела в его. Какой же он красивый. До сих пор мне не верилось, что я повстречала такого мужчину на своем пути. Ведь, казалось я, непослушная девчонка, которая играла в карты с тучными небритыми мужчинами с множеством рисунков на теле, от которых все время пахло пивом, не слушалась своих родителей, в отличии от девушек высшего общества и с манерами, меньше всего заслуживаю этого.
Этьен Ланьи: Судя по выражению лица и яркому румянцу, некие шаловливые мысли крутились в головке Николь. Если бы я мог их прочесть! - Непременно, Николь, - я поднял бокал. - За нашу встречу! Через полчаса растаяли остатки второго мороженого, и мы допили вино. Я рассчитался с хозяином и предложил руку моей спутнице. Надо сказать, "кровь" виноградной лозы заметно ударила в голову Николь, шла она медленно - правда со стороны этого можно было и не заметить - и почти висела на моей руке. Мы довольно долго возвращались к карете, громко смеясь и болтая всякие милые глупости. Около семи вечера мы выехали из Версаля в Париж. Стоило нам оказаться в закрытом экипаже, наши руки сами потянулись навстречу, а губы слились в поцелуе. Чем ближе мы подъезжали к Парижу, тем смелее я становился. Моя ладонь сначала чуть заметно, а после все настойчивее ласкала соблазнительно крепкие грудки, напрягшиеся под тонким шелком платья. Она не препятствовала моим ласкам, уплывая все дальше по реке блаженства. О, так мы можем далеко зайти!.. Мы въехали в город, я держал едва дышащую Николь в своих объятиях. - Николь, я прошу извинить меня... ваша прическа... она растрепалась. Давайте заедем ненадолго ко мне, чтобы вы могли поправить ее. И я угощу вас горячим шоколадом.
Николь Андре: Вино не на шутку расслабило меня... Но зато стало как-то легко и непринужденно! Казалось, что этот напиток оголил все мои потайные желания. Я не могла и не хотела противиться смелым ласкам Этьена. Наоборот, я льнула к нему все ближе, задыхаясь от нахлынувшей на меня страсти. Я обняла его так, что словно упаду, стоит отпустить мне его. - Шоколадом? - мои глаза загорелись, - О, Этьен, вы решили меня побаловать самой вкусной для меня сладостью? - я положила голову ему на плечо и слегка потерлась о мягкую ткань сюртука. Я посмотрела на свое еле заметное и расплывчатое отражение в окне - ну... не сильно растрепалась. - Теперь вы знаете мою слабость к горячему шоколаду, - я улыбнулась и уткнулась носиком в его грудь.
Этьен Ланьи: Я на мгновенье крепче прижал ее к себе и отпустил. - Одну минуту, Николь. Я скажу кучеру. Высунувшись из окна, я тихо свистнул, Жорж тут же обернулся, он хорошо знал мои сигналы. Я поднял два пальца, он кивнул и свернул на следующем повороте, чтобы добраться кратчайшей дорогой до улицы Гро, где у меня была трехкомнатная квартира. - Я напою вас самым сладким шоколадом, такого вы еще не пробовали, - загадочно пообещал я. - Но никакой шоколад на свете не сравнится со сладостью ваших губ. Я снова обнял ее и зацеловал до сияющих звезд перед глазами... Экипаж остановился, я помог Николь выйти и приказал Жоржу ждать. Мы поднялись в квартиру. Здесь не было ни души. - Прошу вас, не смущайтесь, Николь, - я заметил, что она проявляет признаки скованности и беспокойства. - Сейчас я приготовлю шоколад... Вы удивлены? Да, я умею это делать. Походная жизнь и не тому научит. А вы пока можете привести в порядок прическу, там, - я указал на дверь спальни, - есть большое зеркало. Я прошел на кухню, чтобы не смущать ее еще больше. Что же я могу поделать, если зеркало стоит именно в этой комнате.
Николь Андре: Я готова была ездить с ним в экипаже хоть целый день, только бы не отрываться от его губ. Но тем не менее, мы уже приехали. Я немного смущалась и волновалась: первый раз без сопровождения я дома у мужчины. Как было мило, что Этьен сам приготовит мне шоколад - от этого все беспокойные мысли куда-то улетучились, и я заметно повеселела. Квартира была уютной, но здесь было очень мало вещей, особенно всякой зелени. Вернее, ее здесь совсем не было - хм... ну а зачем? Ведь Этьен приехал всего на три недели. Три недели... Нет, не хочу об этом думать, только не сейчас. Я прошла в комнату, на которую мне указал Этьен. Спальня тоже не была переполнена вещами: выдержанные постельные тона, кровать, письменный стол, несколько мягких кресел и шкаф... И еще одна картина напротив кровати, на который был изображен натюрморт. "Интересно, это его квартира или он снимает ее?" Впрочем, это не было важно: я подошла к зеркалу. Действительно, от жарких объятий Этьена у меня совсем распалась прическа. Я вспомнила, как несколько минут назад он запускал свои длинные пальцы в мои волосы и гладил их, от чего по телу пробегал холодок. Вынув все шпильки, я принялась расчесывать волосы.
Этьен Ланьи: С шоколадом я справился быстро, было бы все под рукой, а навык у меня имелся. С небольшим подносом в руках, на котором стояла одна благоухающая соблазнительным ароматом изящная фарфоровая чашка, я вышел в гостиную. Дверь спальни была приоткрыта, Николь все еще находилась там. Я улыбнулся и зашел в комнату. Она стояла перед зеркалом с полу распущенными волосами, так как еще не успела подобрать их все. Как же она была притягательна и желанна в эту минуту! Я поставил поднос на стол, подошел сзади и обнял ее: - Николь, - щекоча дыханием ее ушко, прошептал я, - я принес вам шоколад.
Николь Андре: Я так замечталась, когда расчесывала волосы и забирала их обратно в прическу, что не услышала и не увидела, как вошел Этьен. По правде говоря, я немного испугалась. - Этьен, - выдохнула я и повернула к нему свое лицо так, что наши губы почти касались друг друга... Я посмотрела на столик, где стояла маленькая чашечка. Но почему-то одна... - А вы? Вы не хотите?
Этьен Ланьи: - Вы выпьете шоколад... а я вас поцелую. Но я прильнул к ее губам, не дожидаясь, пока она сможет попробовать напиток. Волна страсти захватила меня, я целовал ее губы, лицо, шею, декольте... Сердце едва не вылетело у меня из груди, а Николь почти таяла в моих руках. Сделав титаническое усилие, я отпустил ее и был вынужден снова обнять, девушка покачнулась. Я подхватил ее на руки, посадил на край кровати и быстро подал поднос с шоколадом. - Выпейте, Николь. Вы немного устали сегодня, ноги совсем вас не держат. Я опустился на колени на пушистый ковер у ее ног.
Николь Андре: Его губы обжигали мою кожу, что казалось, на ней останутся ожоги от его пылких поцелуев. Я совершенно теряла голову... Я пьянела все больше, но теперь уже не от вина. Я еле удержала чашку у себя в руках. - Благодарю, - мой голос дрожал, а я смотрела на Этьена, который сидел у моих ног. Сделав глоток, я зажмурилась. - Как вкусно, Этьен! Да вы просто мастер в приготовлении шоколада. А что в еще умеете готовить?
Этьен Ланьи: Я взял ее свободную руку и слегка сжал. - При необходимости все, что угодно. Но обычно я готовлю только напитки, например, варю кофе. Сегодня я отпустил моего камердинера в деревню. У него в Рамбуйе живет сестра, он отправился на крестины своей пятой племянницы и вернется только завтра. Николь, - я забрал у нее уже пустую чашку и поставил ее прямо на пол у кровати, а сам одним движением поднялся и сел рядом с ней, - теперь могу я попробовать шоколад из ваших уст? Не дожидаясь ответа, я снова начал целовать ее, вскоре, потеряв равновесие, мы упали на кровать…
Николь Андре: Что он хотел сказать этим? При чем здесь камердинер? Но нет, его губы снова заставляют биться мое бедное сердце чаще, а тело дрожать от наслаждения. Теперь и его уста пахли шоколадом... Я улыбнулась и посмотрела на Этьена, убирая рукой волосы со лба. - Вам так больше шоколад понравился? - лукаво спросила я, - Этьен..., - прошептала я, - Как-то все быстро, безумно, и так волшебно, прекрасно. Я словно попала в сказку. Но, - мой взгляд был немного строгим, - что вы чувствуете ко мне?
Этьен Ланьи: Она слегка отстранилась и смотрела на меня вопросительно. - О, Николь, вы свели меня с ума, с первой встречи... такая прекрасная и загадочная... Я снова принялся покрывать ее лицо поцелуями, а мои руки расстегнули несколько крючков на лифе ее платья, иначе она бы задохнулась. Вырез скользнул вниз, почти обнажив грудь.
Николь Андре: Я мягко улыбнулась и закрыла глаза. Мне так легко стало дышать, словно я заново родилась... Вдохнув полной грудью, я приоткрыла глаза. Этьен внимательно на меня смотрел, но потом его взгляд стал спускать ниже по моей шее. Только сейчас я поняла, что платье еле прикрывало мою трепещущую грудь. Смутившись, я обняла себя за плечи, тем самым прикрывшись от мужчины. - Этьен, вы меня вгоняете в краску... Господи, что же я делаю? У меня нет сил встать и уйти, оттолкнув его. Нет, все мое существо стремится в нему, к его любви. Да, я не знаю, как буду себя чувствовать завтра, но, боже помоги, устоять мне перед этим взглядом!
Этьен Ланьи: Я чувствовал, что мой взгляд вот-вот воспламенит покрывало кровати. - Николь, я... - я с трудом перевел дыхание, - я прошу прощения. О, Николь, что вы со мной делаете? В ее глазах отражались смешанные чувства, она стремилась ко мне так же сильно, как и я к ней, но естественная робость и усвоенные с детства общественные нормы не позволяли ей отдаться чувству. Я ясно видел эту борьбу: желание, сожаление, ожидание... Я осторожно взял ее за руки и заставил ее раскрыться, затем обнял, тесно прижимая ее грудь к своей. Ее руки обвили мои плечи, мои губы нашли ее... а потом мы растворились в сметающем все на своем пути водовороте страсти. Очнулись мы приблизительно через час, вечерние сумерки робко пробирались в комнату, словно не смея вплотную приблизиться к нашим разгоряченным телам. - Николь, ты восхитительна! Я никогда не встречал такой девушки, как ты…
Николь Андре: Нет, я не могу больше сопротивляться ему... Я покорно дала Этьену унести себя на вершины блаженства и счастья. Казалось, время остановилось и не решалось идти дальше, дабы не нарушить волшебные мгновенья любви, страсти, желания и удовольствия. Способность мыслить вернулась ко мне не сразу. Наши тела все еще были покрыты испариной, а дыхания были прерывистыми. Я крепко обнимала Этьена и лежала у него на груди, рисуя пальчиком на его коже какие-то фигурки. - Этьен, - я подняла голову и уперлась подбородком ему в грудь, - я не могу поверить в то, что произошло с нами. Я рада, что познала это с тобой.., - я мягко улыбнулась и прижалась к его груди щекой, слушая биение сердца.
Этьен Ланьи: После чудовищного напряжения и возбуждения, после умопомрачительных ласк и пика высшего блаженства, хотелось расслабиться и не шевелиться. Но... у Николь это первый раз… вероятно. Признаков кровотечения я не видел, хотя по ощущениям там вроде бы что-то было, но я не уверен. Впрочем, меня эта деталь не слишком волнует, я не из тех, кто жаждет обладать именно девственницами, считать количество своих подвигов на данной стезе и хвастаться ими в пьяной компании приятелей или сослуживцев. Я знал парочку таких коллекционеров в своем полку и не стремился водить с ними дружбу. На самом деле, чем опытнее женщина, тем восхитительней любовная игра, доводящая порой до безграничного наслаждения обоих партнеров. Я поднялся на локте, улыбнулся Николь и провел пальцами по ее лицу и шее, потом наклонился, поцеловал ушко и прошептал: Верь мне, страхи отхлынут туманом, Растворившись в луче золотистом, Заблудившись, несчастья отстанут, Распахнется лазурь небом чистым... Я ощутил ужасную жажду, Николь облизнула губы. - Хочешь пить? Она кивнула. Я набросил шлафрок и через три минуты вернулся с бутылкой шампанского и двумя бокалами. Она смущенно куталась в простыню.
Николь Андре: Мне не хотелось, чтоб Этьен уходил даже на минуту. Но все же пить мне очень сильно хотелось. Когда он скрылся за дверью, я разлеглась поперек кровати, обнимая и прижимая к себе подушку. Я познала прелесть любви с человеком, которого люблю... Да! Вот что я чувствую к нему - любовь! Я засмеялась и закрыла глаза. Все же мое тело все еще немного дрожало от непривычного чувства. В дверях показался Этьен с бутылкой шампанского. Я села на кровати, натянув на себя простынь и улыбалась. - Шампанское? - спросила я и подвинулась к краю кровати, - Ты точно решил сегодня опьянить меня, - улыбнувшись уголком губ, я спустила одну ножку с кровати, но она так и не достала пушистого ковра - слишком высокой для меня была кровать. Этьен сел рядом и откупорил бутылку, а я взяла его под руку и жалась к нему, словно кошка к хозяину.
Этьен Ланьи: Я улыбнулся ее словам. - Не волнуйся, ничто не сможет опьянить нас больше. Напротив, шампанское лишь освежит нас. Я поцеловал ее висок и протянул бокал. Мы выпили. Действительно вино оказало бодрящее действие. Так приятно было сидеть рядом и любоваться ее изящной ножками с маленькими ступнями, ощущать прикосновение ее тела и... Я спохватился, комната уже почти погрузилась во мрак. - Николь, что ты сказала дома, когда уходила?
Николь Андре: Этьен был как всегда прав. Шампанское казалось таким холодным, что я даже поежилась, когда сделала первый глоток. Я все время льнула к нему, ища его жарких объятий. В комнате становилось все темнее и темнее, но это меня нисколько не смущало. Вот так сидеть с Этьеном в полумраке, совершенно обнаженными, когда только тьма укрывала нас своим одеялом... Что могло быть романтичнее? Но вопрос Этьена меня смутил и даже застал врасплох. - Дома? - мои глаза округлились, и я чуть не уронила бокал. Я совсем забыла про дом, про маму, которая заждалась меня. - Что у меня занятия в консерватории. Нет, я не хочу уходить! Я крепко сжала руку Этьена и положила голову ему на колени.
Этьен Ланьи: - Николь, - я гладил ее по волосам, - девочка моя, какие же занятия до десяти часов вечера? Ничего, я провожу тебя, скажешь, что мы случайно встретились на улице и гуляли по Люксембургскому саду. Я приподнял ее, обнял и поцеловал долгим и страстным поцелуем. Потом разжал объятия. - Собирайся и не грусти, жизнь не кончается сегодня вечером. Я чувствовал, как ей не хочется уходить. Жаль, конечно, было завершать сегодняшнее совершенно безумное свидание. Но что мы могли поделать? Я отправил ее в ванную. Через полчаса мы оба были готовы. По дороге я остановил карету у дорогого, работающего круглосуточно цветочного магазина и купил для нее самый роскошный букет, какой только смог там найти. Возле ее дома мы долго не могли расстаться, но целоваться под окнами, из которых за нами наверняка наблюдали, было совершенно немыслимо. Поэтому я лишь держал ее за руку и смотрел в глаза. - Николь, завтра утром мне нужно явиться в полк. Мое дежурство продлится двое суток. Когда заканчиваются твои занятия?
Николь Андре: Ну, почему время так быстро бежит? Десять часов... Матушка наверняка уже изволновалась. Мне было грустно возвращаться, и ночь, проведенная без него, покажется мне вечностью. Ах, Этьен, но все равно это прекрасно! Ждать новой встречи, думать о тебе. Мы перешли с ним на "ты", как было непривычно и волнующе это. Стоя под домом, я никак не могла отпустить его. Одной рукой я еле держала огромный шикарный букет, а второй сжимала руку Этьена. - В четыре часа, - я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась грустной. - Я буду ждать тебя, Этьен. Каждая минута мне покажется вечностью. Как же я хотела обнять его, но в окно несомненно могла смотреть мама. Не хотелось омрачать этот вечер нравоучениями, ведь я и так переступила сегодня важнейшие принципы высшего общества, которых так старалась придерживаться моя мать.
Этьен Ланьи: - Хорошо, я встречу тебя у Оперы в четыре. И... будь, пожалуйста, осторожна. Только ничего не бойся, обещаешь? Я поцеловал ее руку. У меня возникло физическое ощущение, что за нами пристально наблюдают. Кто это был? Мать Николь или притаившийся где-то поблизости Франсуа Кадле? А, может быть, они следили за нами одновременно.
Николь Андре: Мы еще долго смотрели в глаза перед тем, как мне уже нужно было зайти в дом. Этьен стоял возле экипажа и смотрел, пока я не скрылась за дверью. Я еще долго стояла в прихожей, облокотившись спиной о дверь. Но потом навстречу мне выбежала мама. - Ах ты, неблагодарная девчонка! Ты видела который час?! Кто столько занимается в консерватории?! Отвечай... Мне не хотелось отвечать, но так было не избежать скандала. - Мама, не волнуйся: Эт... месье Ланьи меня привез. Я его встретила после занятий, и мы отправились гулять по Люксембургскому саду. Глаза матери аж загорелись интересом. - Да, я видела. То есть, это замечательно! Тебе не кажется, милая моя, - строгость матери куда-то сразу улетучилась, - что он к тебе испытывает некий интерес? Николь, это может быть такая возможность! Я стала подниматься к себе в комнату, не отдавая прислуге букет, чтоб его где-то поставили в гостиной. Я хотела, чтоб он благоухал возле меня. Мама шла рядом и весело трещала о возможностях отношений с месье Ланьи. Даже пока я готовилась спать, мама сидела в моей комнате и безустанно говорила: - Николь, тебе нужно постараться больше привлечь его внимание! Да, букет это хорошо, но нужно, чтоб он подавал более явные признаки. Доченька, может, тебе стоит тоже показать свою заинтересованность в нем?! Ах! Неужели моя дочь наконец-то нашла себе достойную партию. Я уже легла в кровать, возле которой на тумбочке я поставила букет Этьена. - Николь, ты слушай меня, и тогда этот месье Ланьи потеряет голову от тебя. Главное не наделай глупостей, как тогда с Луи! Нужно не раскрываться перед ним, а держать интригу. Я с твоим отцом только чрез пять месяцев после знакомства поцеловалась! Учти это! Ну все, спокойной ночи, милая, - и с довольной улыбкой мама покинула мою комнату, что-то себе напевая. На последние ее слова о поцелуе я лишь таинственно улыбнулась. Мне стало как-то тепло внутри, когда я вспомнила нашу близость с Этьеном. Хотя это была лишь неделя нашего знакомства... Я повернулась на бок и посмотрела на букет, запах которого раздавался по всей комнате. Заснула я со счастливой улыбкой на устах.
Этьен Ланьи: Я дождался, пока Николь войдет в дом, и еще постоял некоторое время на улице. Не проявит ли себя чем-нибудь наблюдатель? Мне показалось, или на крыше дома, на противоположной стороне улицы мелькнула какая-то тень? Надо как можно скорее разобраться с этим Кадле. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от сумасшедшего... Я надеялся, что он не полезет в дом. Я сел в карету и поехал домой. Сегодня был совершенно замечательный день, примешивать к нему еще какие бы то ни было впечатления не хотелось.
полная версия страницы