Форум » Непосредственно сама РИ » 1 мая 1876г. Поездка в Фонтенбло » Ответить
1 мая 1876г. Поездка в Фонтенбло
Эрик де Вутвиль: Жан разбудил меня в половине девятого. Не знаю, в котором часу я заснул, но чувствовал себя совершенно отдохнувшим. Первое, о чем я подумал, открыв глаза: совсем скоро я увижу Женевьеву. Одной этой мысли было достаточно, чтобы наполнить все мое существо радостным нетерпением. Приняв ванну и одевшись, я приказал уложить в карету мольберт, складное кресло для Женевьевы и съестные припасы. После легкого завтрака сам взял рисовальные принадлежности и спустился к экипажу. Не по-весеннему яркое солнце заливало Париж сияющим светом. День обещал быть теплым, даже жарким Без трех минут одиннадцать кучер остановил карету у ворот ее дома.
Тали: Женевьева де Кавиль: Мне удалось проглотить ком, стоявший в горле и не уронить слезы, которые навернулись на глаза. Я посмотрела на свои руки, лежащие на коленях. Они были холодными, несмотря на теплый день. Это от пережитого волнения или от того, что он больше не держит мою руку в своих? Мне стало ужасно жаль, что я так поспешно выдернула ее. Решится ли он еще раз? Он снова улыбался нормальной улыбкой. Неужели он понял? Я вздохнула. - Вы можете расшифровать любую музыкальную запись, даже если она записана совершенно другими знаками? Я никогда бы не подумала, что музыка может подчиняться законам математики. Но я плохо разбираюсь в этом. Расскажите мне, Эрик.
Эрик де Вутвиль: Она перевела дыхание, но все еще оставалась грустной. Чувствует себя виноватой? Мое сердце сжалось от нежности. - О связи музыки с математикой известно со времен Пифагора. Музыкальную гармонию вполне можно вычислить. Но... в этом случае куда-то необъяснимо исчезает волшебство, душа музыки. Поэтому, когда пишешь, обычно ни о какой математике совершенно не думаешь. А вот если пытаться расшифровать неизвестное обозначение звуков, лучше всего рассчитать формулу. Вообще звуковая волна, с физической точки зрения, явление материальное и исчислимое. Длина волны зависит от... Я посмотрел на ее тонкие руки, она сжала ладони в кулачки, словно у нее замерзли пальцы. - Простите, Женевьева, - я рассмеялся и приложил руку ко лбу, - кажется, я начинаю читать лекцию по физике.
Тали: Женевьева де Кавиль: Нет, не решился... Я взяла шаль, лежащую рядом, и спрятала под нее руки. Это просто невозможно, что с нами творится! Я рассмеялась на его последние слова. - Физика... Ваши студенты, наверное, смотрят на вас как на бога. Вы строгий бог? А? Я вспомнила о том, как в одном из храмов Египта мне рассказывали о специальных отверстиях, сделанных в стенах для того, чтобы можно было слышать голоса богов. Если стоять в определенном месте, на одном конце храма, твой шепот будет услышан на другом, а это расстояние по- крайней мере в несколько сотен метров запутанных коридоров. Но разговаривать об этом с ученым я не решилась.
Эрик де Вутвиль: - Скорее, как на демона. Или какого-нибудь страшного египетского бога. Я очень строгий и требовательный. Мне не хотелось снова смущать ее, и я говорил все это шутливым тоном. Но зачем же она спрятала руки под шаль! Я мечтал согреть их теплом своих рук. Когда же мы, наконец, приедем и я смогу подать ей руку?..
Тали: Женевьева де Кавиль: - Вы шутите... Неужели вы не даете им никаких поблажек? Под тонким шелком шали руки не только не согрелись, а стало еще хуже. Этот китайский шелк был прохладным даже в самую жаркую погоду. Я вздохнула и вынула их. - Послушайте, мои руки превратились в лед, я не могу их согреть... Я посмотрела Эрику в глаза и протянула ему сжатые ладони.
Эрик де Вутвиль: - Конечно, шучу. Но в каждой шутке... они ведь потом начнут строить мосты, прокладывать железные дороги. Безграмотный инженер почти так же опасен, как и некомпетентный врач. Она вытащила руки из-под шали и вдруг, нежно глядя мне в глаза, доверчиво протянула их мне, признавшись, что они замерзли. Мое сердце бешено застучало по ребрам. Я обхватил ее ладони своими, они были холодными. Что же это? Пришлось поднести их к губам и согреть дыханием. Постепенно они начали теплеть. Теперь я ни за что не выпущу их, нет, нет. - Так лучше?
Тали: Женевьева де Кавиль: Его дыхание и горячие ладони, в которых мои просто утонули, быстро согревали мои руки, и стало спокойно и уютно. И я снова смогла смотреть в его глаза. Вот дурочка! Какое счастье чувствовать его тепло! - Так очень хорошо. Спасибо, Эрик. А то я начала бояться, что замерзну в майский день. Вы спасли меня! Ах, если бы он только знал, что я не променяла бы это прикосновение ни на какие сокровища мира!
Эрик де Вутвиль: - Я был бы счастлив спасать вас каждый день и каждую минуту, - сказал я, не выпуская ее ладоней. Она снова улыбалась тепло и искренне. Краем глаза я заметил, что мы почти подъезжаем. Казавшаяся такой долгой дорога, как-то незаметно подошла к концу. - Смотрите, Женевьева, а вот и замок. Не разъединяя рук, мы придвинулись к окну и оба замерли, созерцая почти сказочную красоту, открывшуюся нашим взорам.
Тали: Женевьева де Кавиль: - Какая красота! Чудесный вид! Мы остановимся здесь? Картина была завораживающей. Отражающееся небо делало воды озера голубыми, а еще сочная и яркая зелень, обрамляющая его берега, сверкала какой-то особой чистотой. Эрик был художник во всем, он даже место для нашей прогулки выбрал такое, которое может только восхищать. И я с удовольствием восхищалась. Мне кажется, ему это нравилось. Мне так захотелось скорее выйти из кареты и пройти по траве, но совершенно не хотелось, чтобы Эрик выпускал мои руки.
Эрик де Вутвиль: Место было волшебным. Я нашел его прошлым летом и начал писать, но в силу разных обстоятельств так и не завершил картину. Женевьева была в восторге. Какое счастье доставлять ей удовольствие! Я готов был положить к ее ногам весь мир, всю его красоту, только бы видеть ее такой изумленно радостной. - Да, здесь. Вам нравится, Женевьева? Поль хорошо знал, где нужно остановиться. Он слез с козел и открыл дверцу кареты. Я вышел, отпустив одну ее руку, но как только она ступила на зеленый ковер, снова взял обе. Мы рассмеялись. Как же это было прекрасно!
Тали: Женевьева де Кавиль: - Мне очень нравится здесь, Эрик! Как хорошо, что вы привезли меня сюда. Он держал обе моих руки, и это мне нравилось еще больше, чем все самые прекрасные виды на свете. - Давайте подойдем к озеру поближе. Только... мне придется отпустить одну руку, иначе мы не двинемся с места. И мы снова смеялись и прошли несколько шагов к самой кромке воды, туда, где рос камыш, держась за руки. Легкий ветерок гнал рябь по поверхности, шелестел листвой и приносил какие-то удивительные запахи воды, цветов, травы... Я с наслаждением вдохнула этот пьянящий воздух. Замечательно! Но я была бы счастлива стоять рядом с Эриком даже на краю обрыва, даже в пустыне. Что со мной творится?
Эрик де Вутвиль: Напоенный ароматом трав и цветов воздух был чистым и сладким, от него кружилась голова. Или она кружилась от ощущения счастья? Мы ехали слишком долго, хотелось пройтись и размять ноги. В ветвях деревьев радостно щебетали птицы, над водной поверхностью летали большие глазастые стрекозы, а над цветами жужжали пчелы. Таким, наверное, должен быть земной Рай. Он всегда будет там, где она. - Хотите немного погулять, Женевьева? Если пройти чуть дальше вдоль берега по этой тропинке вид немного изменится. Я поднес к губам ее левую руку и поцеловал: - Если я отпущу ее ненадолго, не замерзнет? Улыбки не сходили с наших лиц. Она кивнула. Если бы не боялся напугать ее, я бы запел, как пела моя душа. Я сделал знак Полю, чтобы достал, пока мы гуляем, из кареты все, что было необходимо для рисования и небольшого пикника. Женевьева оперлась на мою руку, и мы пошли вдоль озера, наслаждаясь видами, звуками, ароматами и близостью друг друга.
Тали: Женевьева де Кавиль: Некоторое время мы шли молча, Эрик отодвигал ветки кустарника, которые местами слишком нависали над тропинкой. Затем мы вышли к открытому месту, с которого действительно открывался другой вид, не менее красивый. - Смотрите, Эрик, лебеди! Какой красавец! Прямо на нас плыл белый лебедь, изогнув шею и как-то по-особенному, в присущей только лебедям манере, сложив крылья. Он был похож на сказочную ладью.
Эрик де Вутвиль: Между нами установилось удивительное ощущение полного понимания, мы шли, изредка обмениваясь взглядами и улыбками, и это было больше, чем могли передать сейчас слова всех языков мира. Тепло и покой наполнили мою душу. Я отодвигал ветки жимолости и орешника, иногда почти перегораживавшие неширокую тропинку. Ничего более приятного я не делал в своей жизни: согревать ее руки, оберегать от любого неудобства - как это было прекрасно! Клянусь, я буду носить вас на руках, Женевьева! Тропинка вновь свернула к озеру, замок предстал перед нами уже в другом ракурсе, а по воде величаво и в то же время изящно плыли лебеди. Лицо Женевьевы выразило искренний восторг. - Он плывет словно ладья сказочной феи, - улыбнулся я. - Это место наполнено волшебством. Вам не кажется, что сейчас откуда-нибудь появятся герои месье Перро? Мой бывший однокашник по Школе изящных искусств Ален Сатрель как раз недавно закончил серию иллюстраций к изданию сказок - его особый талант проявился именно в иллюстрациях к книгам, тогда как большие полотна не слишком ему удавались - и показывал мне их.
Тали: Женевьева де Кавиль: - Да, возможно в замке на балу танцует Золушка, а вот из-за того поворота сейчас выскочит кот и будет надевать сапоги. Как странно, мы мечтаем о сказках, а все сказочные герои взяты из жизни и перенесены в идеальный мир, где все всегда заканчивается хорошо. Зло бывает побеждено, добро торжествует и все счастливы. Но мне не хотелось бы жить в сказке. Пусть лучше будут такие мгновения как сейчас в настоящей жизни. Даже, когда я была маленькой, мне нравилось слушать сказки и потом читать их, но, почему-то я никогда не видела себя никем из сказочных персонажей. Ну... разве что котом в сапогах! Мне нравились его сапоги!
Эрик де Вутвиль: Я рассмеялся. Что за необыкновенная девушка! - Мне тоже почему-то вспомнился проказник-кот. Где-нибудь под теми деревьями он расставил силки, залег в кустах, снял свои замечательные сапоги и спит, свернувшись клубком.
Тали: Женевьева де Кавиль: - Этого не может быть! Смотрите! Я указывала на кусты, о которых только что шла речь, а из-под них важной походкой появился гладкий полосатый кот с высоко поднятым хвостом и торжественно прошествовал мимо нас. Я зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться и не спугнуть его. Когда он скрылся в высокой траве, я не смогла удержаться и расхохоталась, глядя на изумленного Эрика. - Он пошел по своим кошачьим делам, может быть проверять другие силки!
Эрик де Вутвиль: Жизнь превратилась в сказку сама собой. Сколько лет я пытался играть роль волшебника и все напрасно. А тут! Бывают же такие совпадения! Преодолев изумление, я расхохотался. Не помню, когда мне было настолько весело и легко. Мы смеялись почти до слез. - Признайтесь, Женевьева, вы и есть сказочная фея. С каким поручением вы отправили этого красавца? Нет, в самом деле - рядом с вами оживают чудеса. Я испытал жгучее желание прикоснуться губами к ее губам, почувствовать сладость ее дыхания, но не посмел. Вместо этого я вновь взял ее изящные ладони и спрятал в своих. Что сегодня со мной происходит? Я совершенно теряю голову…
Тали: Женевьева де Кавиль: - Честное слово, я совершенно не при чем! Этот красавец подчиняется только кошачьей богине и, думаю, никому больше. Но в ее епархию входят веселье и радость. А разве этого сейчас нет? Он снова держал мои руки в своих, и мне казалось, что я уже не смогу существовать, если вдруг этого не будет. Эрик волновал меня так сильно... до умопомрачения. На секунду я даже прикрыла глаза, в висках застучало, а во рту пересохло. Волную ли я его так же? Я бы очень хотела на это надеяться... - Мне хочется пить. Можно ли здесь достать воды?
Эрик де Вутвиль: Женевьева была права, сейчас очень бы не помешал глоток воды... или вина. От волнения меня начала мучить жажда, да и ехали мы довольно долго. К тому же в загородных прогулках есть одна особенность - они страшно возбуждают аппетит. - Конечно, вернемся к экипажу. Я подумал, что дорога будет долгой... вы не против маленького пикника, Женевьева?
полная версия страницы