Форум » Непосредственно сама РИ » 5 мая 1876 года. Арест Франсуа Кадле в музее Клюни » Ответить
5 мая 1876 года. Арест Франсуа Кадле в музее Клюни
Лорд Харли: Когда сегодня утром я входил в двери отеля ""Империал", а за мной вносили мой обширный багаж, никто бы не подумал, что я прибыл на 3 дня раньше. Очень хорошо! Все было сделано правильно, все должно идти своим чередом... Пока Джон распаковывал мои вещи, я вынул из саквояжа коробочку и открыл. О да! Вот она! Прекрасное произведение искусства и не только... Нужно написать месье Ванону, что я приехал и желаю с ним встретиться. Это вполне естественно. Все должно быть естественно... Просто и естественно. Как будет сегодня естественен мой визит в дом Мориса. И я снова смогу увидеть ее и коснуться ее. Да-да! Это то, что мне необходимо... необходимо... Антуан уже получил все инструкции, и теперь главное найти то, чего мне недостает. Я найду, обязательно найду, как нашел ее... Да-да... - Закажи мне завтрак, Джон, и потом купи вот это, - я протянул моему камердинеру только что написанную записку. - Вот деньги. Джон купит это, а я все остальное... так будет лучше... лучше... Сейчас нужно немного успокоиться и ждать, ждать, ждать.
OperaGhost: Этьен Ланьи Она была страстной. Ее ласки распаляли меня, заставляя испытывать потрясающие ощущения. Но... расслабляться было нельзя. Я все время помнил о преследующем теперь уже нас безумце. Слишком опасно оставлять подобного типа разгуливать на свободе. Я надеялся, что он последует за нами, куда бы мы ни направились. И выбрал довольно своеобразное место. - Скоро увидишь, - загадочно улыбнулся я. - В такой жаркий день лучше всего гулять там, где прохладно.
Николь Андре: Я приподняла бровь и заинтересованно посмотрела на Этьена. Интересно, куда это меня он везет? Ну, нужно было ну услышать то, что он сказал кучеру. А сказать, что не услышала из-за охватившей меня страсти... - Ты пользуешься тем, что я перестаю слышать и видеть, когда ты вот так меня обнимаешь, - я поцеловала его подбородок и удобно устроилась у него на плече, держа Этьена за руку и переплетя с ним пальцы. Какие у него красивые руки... Я взяла его ладонь и стала задумчиво водить пальчиком по ней. - Этьен... скажи, - я немного замялась, - ты считаешь меня легкомысленной? Да, вот так сказать матери, что я не приеду ночевать, не услышав еще самого приглашения остаться на ночь - пожалуй, вверх легкомыслия и безумия!
Максимен Ажани: Максимен Ажани: Странно, вроде никакого скептицизма я не высказывал. О чем это она? И чуднО, что богатая женщина, замужняя не выезжает на лето из Парижа. - О, ничего интересного, мадам, я всего лишь чиновник. Моя служба слишком скучна, чтобы рассказывать о ней женщине, тем более такой красивой. Летом в Париже довольно скучно, общество разъезжается, театры заканчивают сезон, выставки не проводятся. Но, по-видимому, вам есть, чем заняться... Вы были на последнем Салоне, мадам? Что вам понравилось? Кристина де Шаньи: Минуту я растерянно смотрела на него, потом вспомнила, как мы с Раулем посещали эту выставку. Казалось, это произошло целую вечность назад.. - Да, я была там... С мужем... Я вспомнила купленную картину. - Мне трудно выделить что-то одно..., - я призадумалась. - А вы, как я понимаю, тоже там были? Что вам понравилось? Максимен Ажани: - Ничего, мадам, я не люблю живопись и плохо в ней разбираюсь, - я рассмеялся. - Просто мне хотелось поддержать разговор. Я подумал, что такая женщина не может пропустить Салон. Видите, я оказался прав, вы там были. Я подумал, что пожалуй можно выпить еще чашечку кофе, время перед встречей с Полетт у меня еще было. - Вы позволите заказать вам кофе, мадам? Кристина де Шаньи: - Кофе? Очень мило с вашей стороны, спасибо. Я улыбнулась. - Не разбираетесь в живописи? Но, я думаю, у вас есть какое-нибудь увлечение? В свободное от работы время? Максимен Ажани: Не отказалась... хорошо, но странно. Я подозвал официанта и заказал две чашки. - Ах, мадам, я совершеннейший профан в искусстве, но увлечения у меня есть. Я люблю лошадей и хорошо разбираюсь в них. Вы ездите верхом? Кристина де Шаньи: - Верхом? Перед глазами пронеслись воспоминания... Подземелье, горящие свечи, белый конь, голос... Голос ангела, оказавшегося человеком... Я моргнула и снова вернулась к реальности. - Я... стыдно признаться, не умею ездить на лошади... Я слегка улыбнулась и отхлебнула из чашки. Максимен Ажани: Куда это она все время уплывает? Не умеет, жаль... Ничего не поделаешь... Хотя... - Ну, чего же стыдиться, этому же можно научиться. Это совсем не сложно, но очень приятно. Я знаю хорошего тренера, прекрасную конюшню недалеко от Парижа, было бы желание, а в учителях и лошадях недостатка не будет. Я вопросительно смотрел на женщину. Кристина де Шаньи: Я замялась. - Я бы с радостью, но... Я посмотрела на левую руку, где, в свете солнечного луча переливалось обручальное кольцо. - Я замужем... Максимен Ажани: - Мадам, прошу меня простить, я несколько забылся. Надеюсь, вы простите мне некоторую дерзость. Я встал и поклонился, вытащил часы и посмотрел на время. - Еще раз прошу простить, но вынужден оставить вас. Я расплатился за кофе и посмотрел на мадам де Шаньи. Кристина де Шаньи: - Да, да, извините, что я вас задержала... Я мягко улыбнулась. - Очень было приятно с вами пообщаться... Внезапно в голове что-то щелкнула, и я сказала: - Если вы не против, я могла бы познакомить вас с мужем... Может, он разрешил бы мне обучаться верховной езде... Я вопросительно посмотрела на Ажани. Максимен Ажани: Я мысленно усмехнулся, красивая, но странная дама. Знакомство с ее мужем никак не входило в мои планы. Придется уйти. - Благодарю вас, мадам, но, боюсь, честь знакомства с вашим мужем мне будет не по плечу. Всего хорошего! Я улыбнулся, поклонился еще раз и вышел из кафе. Щелкнул пальцами, подъехал экипаж. Через минуту он нес меня на встречу с Полетт.
OperaGhost: Этьен Ланьи - Уверяю тебя, место, куда я тебя везу, в высшей степени благопристойно и я бы даже сказал невинно, - хитро улыбнулся я. - А что такое легкомыслие, Николь? Право же, я никогда не мог понять значения этого странного слова. Я снова поцеловал ее и отстранился, ожидая, что она скажет.
Николь Андре: Мягко улыбнувшись, я отвела взгляд. - Я имела ввиду то, что произошло между нами, - мне было тяжело смотреть Этьену в глаза, когда я это говорила, - Все так внезапно и быстро произошло... Я не хочу, чтобы ты обо мне подумал, как о ветреной девушке. То, что я чувствую к тебе, граничит с болью. Я никогда ни к кому такого не испытывала. Я сжала руки в кулачки и немного отстранилась от Этьена.
Франсуа Кадле: Я вышел из-за угла Оперы, в тени которого я скрывался все это время, и посмотрел на то, как Ланьи уводил Николь. - Значит, вы не вняли моим предостережениям, месье? - прошипел я сам себе под нос. Бегом я побежал к своему экипажу. - Едь за тем экипажем! - приказал я кучеру. "Интересно, куда он ее везет? Это не направление к его дому... А ты, Николь, ты тоже ослушалась меня..." - Осторожнее едь! - крикнул я, - Они не должны заметить нас!
OperaGhost: Этьен Ланьи Я серьезно посмотрел на нее: - Откуда эти мысли, Николь? Скажи, ты снова получила письмо от Кадле? Что он написал на этот раз? Мне важно знать, потому что я намерен прекратить его домогательства.
Николь Андре: Я отвернулась и посмотрела в окно. - Да, - тихо ответила я. - Я измучалась в ожидании, приедешь ты или нет..., - я посмотрела на Этьена. - Но самое страшное - он знает, что мы были у тебя дома. Этьен, мне страшно: он знает каждый мой шаг, все, что я делаю. Почувствовав теплую ладонь Этьена на своей руке, я сжала ее. - Этьен, он знает про нас. А если он как-нибудь уведомит об этом мою мать? Или кого-то еще?! - произнесла я не без испуга в глазах.
OperaGhost: Этьен Ланьи А девочку мерзавцу удалось напугать... Я положил ладонь на ее руку. - Он ничего не может знать, Николь. Он делает предположения и проверяет, попали ли они в цель. Ты сама выдаешь себя. Что значит, уведомит? Каждый может сказать что угодно и о ком угодно. Но неплохо было бы иметь возможность подтвердить слова. Франсуа лжет, выдавая себя за покойного брата. Разве можно верить такому человеку в чем-либо другом? Нет, Николь. Он пугает тебя. И, видимо, получает от этого удовольствие. Сейчас мы пойдем в музей, будем долго бродить там и рассматривать экспонаты. Так нужно. Про себя я подумал, что Франсуа вряд ли удастся осуществлять свой мелкий шантаж из тюрьмы. Карета остановилась перед музеем Клюни как раз в тот момент, когда я закончил говорить.
Николь Андре: Как мне хотелось, чтоб Этьен был прав, что то, что он говорит, всего лишь попытка узнать правду. Но сам факт того, что этот неизвестный брат Жана следит и даже приходил ко мне домой, все еще пугал меня. - Этьен, спасибо, что ты рядом..., - я прижалась к его груди, - Но что ты задумал? Я повернула голову и увидела большую вывеску "Музей Клюни". Так вот где мы - Латинский квартал! У меня аж глаза загорелись, а пульс участился. - А мы посетим церковь Сент-Этьен-дю-Мон? Мы можем зайти в библиотеку Сент-Женевьев? А побывать в Сорбонне? - я чуть не начала метаться по экипажу, глядя то в одно, то в другое окно, - Смотри, Этьен! А ведь там Арены Лютеции!
OperaGhost: Этьен Ланьи - Если хочешь, мы еще посмотрим все это, но не сегодня, - улыбнулся я. - А сейчас мы будем любоваться витражами, гобеленами и обезглавленными статуями с западного фасада собора Нотр-Дам. Поверь мне, на все это стоит посмотреть. И... именно здесь я смогу осуществить задуманное. Я вышел из кареты и подал Николь руку. Мы вошли в удивительное сооружение, где все дышало историей.
Николь Андре: Я ничего не ответила на слова Этьена. Мне оставалось лишь довериться ему, чтобы избавиться от этого кошмара. Музей был поистине замечательным! Столько экспонатов: здесь просто жила история. - Здесь около десяти тысяч экспонатов! - сказала я Этьену, когда мы начали нашу экскурсию из зала в зал. Вот только был Этьен каким-то напряженным и сосредоточенным. Мы подошли к серии гобеленов Дама с единорогом. Мы стояли напротив нее. - Всегда было интересно, почему назвали Дама с единорогом, если с другой стороны симметрично ему находится лев.
OperaGhost: Этьен Ланьи Сначала мы осмотрели ювелирную коллекцию: богато отделанные кресты, роскошные реликварии, алтарные доски и тончайшую золотую базельскую розу - творение Минуккио да Сиена. Изделия, выполненные в технике перегородчатой и выемчатой эмали мастеров византийской, маасской, рейнской и лиможской школ поражали воображение. Потом мы долго рассматривали гобелены, Николь буквально замирала от восторга перед "Подношением сердца", "Купанием", "Освобождением святого Петра из темницы". Но ничто не могло сравниться с замечательным образцом стиля мильфлер - "Дамой с единорогом". - Единорог - символ чистоты. Иногда он выступает как атрибут Девы Марии. Лев же - символ воскресения. Но на гобелене изображена дама, - пояснил я. Разгуливая по музею, я постоянно следил за ситуацией. Все шло, как я планировал.
Николь Андре: Я кивнула на пояснения Этьена. Действительно, я как-то не подумала об атрибуте Девы Марии... - Я читала, что эта серия символически изображает пять чувств - зрение, слух, вкус, обоняние и осязание. Ее называют жемчужиной музея, и я действительно поняла почему. Постояв возле нее некоторое время, мы перешли к «Репортажной» серии ковров «Сцены из жизни сеньоров» посвященной повседневной жизни знати начала XVI века: «Вышивание», «Чтение», «Прогулка», «Охота», «Купание» и «Галантные сцены». - Мне очень здесь нравится, Этьен. Словно попадаешь в сказку...
Франсуа Кадле: Странное же место для романтических прогулок выбрал Ланьи: Латинский квартал. Меня чуть не стошнило от этого самого названия. Помнится, брат часто любил меня брать с собой меня сюда и часами водить по музеям, библиотекам, улицам. Я проследил, что они зашли в Музей Клюни. - Что за черт? Исторический музей для девушки? Что за развлечение? Но мне было интересно проследить за ними. Я себя чувствовал сейчас неким сыщиком, или детективом. Перед тем, как выйти из экипажа, я не забыл надеть свой светлый парик и усы. Вошел я значительно позже, чем Николь и Ланьи, но найти их мне не составило труда: они, как я понял, долго задержались возле "Дамы с единорогом". Я стоял недалеко от них, переходя от экспоната к экспонату, которые сейчас меня мало волновали. Лучше бы в библиотеку пошли!
OperaGhost: Этьен Ланьи Николь с восхищением смотрела на великолепные произведения средневекового искусства. Я бы тоже с удовольствием отдался наслаждению красотой, но сумасшедший Кадле был где-то рядом... - Да, правда. А там настоящая сказка. Я подвел ее к руанским витражам, изысканность которых не имела равных - стекло разной толщины моделировало форму рисунка, а монохромная роспись усиливала впечатление.
Франсуа Кадле: Хм... и долго он будет так ее водить по музею? Мне, например, уже стало немного скучновато... Я невольно зевнул. - Нет, Мария, ну ты посмотри на этого человека! Лучше б совсем не приходил в музей, чем стоять посреди зала и зевать! - закричал прямо мне на ухо мужской голос. Я повернулся и понял, что это было обращено ко мне. - Простите, месье, - подскочила какая-то женщина, схватив мужчину за руку, - мой муж истинный поклонник искусства. Он совсем сошел с ума. Он не потерпит никакого неуважительного отношения, если ему таковым покажется, к искусству и истории. Огюст, пойдем. Оставь человека в покое! - Нет! Таких вообще нельзя пускать сюда! - все еще кричал в след мне мужчина. Я отвернулся от толпы, которая обратила на меня взоры, и натянул на лоб пол шляпы.
Николь Андре: Я подошла поближе, чтобы рассмотреть витражи. Мне было интересно, как они сделаны, как стекла могут так передавать рисунок. Обычное стекло! Я слышала, что в другом конце зала какой-то мужчина был возмущен, но я не хотела туда смотреть: витраж меня интересовал гораздо больше. - Этьен, как мне здесь нравится! Посмотри! Посмотри на детали! Даже не верится, что это обычное стекло! Я повернула голову и увидела... - Посмотри! - не дожидаясь Этьена, я подошла к следующему экспонату, - формы для выпечки облаток. Я начала говорить сама себе: - С помощью таких щипцов необходимые для Евхаристии лепешки "штамповались". Помню, я читала о них в книге - какая красота!
OperaGhost: Этьен Ланьи Так! Вот он где. Теперь и мы немного поиграем. Если удерет, Жерар его не упустит. По крайней мере, проследит и узнает адрес. Надеюсь, Ален нашел Люсьена и передал ему записку. Я оставил увлеченную рассматриванием очередного экспоната Николь и медленно двинулся в сторону изображающего полнейшее равнодушие к окружающему Кадле. Он увидел меня, когда нас разделяло не больше трех метров. На лице мистификатора появилась нахальная усмешка. Он что-то хотел сказать, но тут на его плечо сзади опустилась тяжелая рука. Ален, подражая тону полицейских, четко произнес: - Месье Франсуа Кадле? Вы арестованы по обвинению в мошенничестве, подлоге… «Поджоге?!» - дико взвизгнул Кадле и резко вывернулся из цепких пальцев бывшего капрала. В его руках сверкнул нож, которым он попытался пырнуть Алена в живот, но реакция у старого солдата все еще была отменной, несмотря на тяжелое ранение, в результате которого моему бывшему подчиненному и нынешнему камердинеру пришлось подать в отставку пять лет назад. Нож пропорол полу сюртука и запутался в одежде. Кадле метнулся в сторону, но я был уже рядом и успокоил его аккуратным ударом рукояти пистолета по затылку. К нам уже спешили заранее предупрежденные охранники музея. Они получили распоряжение от дяди Камиля не вмешиваться без нужды, но оказать содействие, если оно мне понадобится. Историю, которую я наплел в письме директору музея Клюни, можно было бы счесть шедевром детективного жанра… Сзади раздался сдавленный крик, я оглянулся. Побледневшая Николь стояла за моей спиной, прижимая руку ко рту. - Успокойтесь, мадемуазель Жирарден. Этот человек слишком резко размахивал ножом, - я кивнул в сторону упавшего на пол орудия несостоявшегося убийства, - в неподходящем для демонстрации навыков мясника месте. Служащие музея подняли бесчувственное тело Кадле и отнесли в одно из подсобных помещений. Я проверил пульс, молодчик был живехонек и скоро должен был прийти в себя. Ему связали руки и заперли, а я проводил дрожащую Николь в экипаж и попросил не волноваться и подождать здесь, пока я передам месье Франсуа полиции, которая уже сбилась с ног, разыскивая его по всем городам и весям Франции. На этот раз я отправил к Люсьену Жерара и стал спокойно ждать появления лейтенанта и его людей. Пусть поимка преступника зачтется моему другу, имени же Николь упоминать в протоколе совсем не следует. Кстати, вдруг вспомнил я: обвинения в каком поджоге так испугался ослышавшийся преступник? Надо будет не забыть сказать об этом Люсьену…
Николь Андре: Я услышала поднявшийся шум и, нахмурившись, повернула голову в сторону беспорядка: ну кто мог что-то учудить в музее? Но я увидела совершенно не то, что ожидала: Этьен стоял, а возле его ног лежал бесчувственный Жан... нет, Франсуа... Перед глазами стоял туман, и я только пришла в себя, когда Этьен закрывал дверцу экипажа. "Неужели он знал, что Кадле появится в этом музее?! Почему он не сказал мне? Зачем Франсуа понадобился нож..." Картинки проносились перед глазами со скоростью света. Я сжалась в углу кареты, посматривая на здание музея из окна и ожидая, когда вернется Этьен.
полная версия страницы