Форум » Непосредственно сама РИ » 3 июня 1876г. Верховая прогулка в Фонтенбло » Ответить
3 июня 1876г. Верховая прогулка в Фонтенбло
Эрик де Вутвиль: Жан разбудил меня в семь. Чашка кофе и ванна быстро привели меня в чувство. Как мы и договаривались, в девять я стоял на пороге дома де Кавилей. Любовь моя встретила меня радостной улыбкой. - Доброе утро, любовь моя! Мы торопились быстрее оказаться наедине. Женни захватила какой-то сверток, мы вышли из дома и сели в карету. Батистен с верховыми дожидался на соседней улице, как только Поль миновал его, слуга тронул следом.
Эрик де Вутвиль: Со стороны наши маленькие состязания в изворотливости ума можно было бы принять за бред помешанных, либо счесть верхом неприличия, но мы прекрасно понимали друг друга и наслаждались этими шуточными баталиями. Счастливая улыбка любимой, восхищение в ее глазах и горячие поцелуи… - Женни, любовь моя! Я самый счастливый человек на свете! Когда, нам все же удалось восстановить сбившееся дыхание, радость моя вопросительно посмотрела на меня, а потом на коробку с костюмом. - Тебе помочь, счастье мое?
Женевьева де Кавиль: - В общем, да... достань, пожалуйста, оттуда, - я указала на коробку, - брюки, рубашку и жилет. Я не буду одевать тот миленький сюртучок, сегодня слишком жарко. Рубашки и жилета будет вполне достаточно, как ты думаешь? Эрик нагнулся, вытащил из коробки, что я просила, и теперь я держала это в руках, раздумывая, где в груде одежды, которой завалена карета, то, что мне нужно. А именно, нижнее белье... Смешно мне стало неимоверно, и я все же не удержалась и рассмеялась без объяснения причин. Выудив то, что было нужно, я довольно быстро справилась с одеванием нижней части тела. А когда я надела мужскую рубашку и стала ее застегивать, то увидела, что глаза у моего любимого опять стало заволакивать дымкой. Ну нет, только не сейчас! - Любовь моя, где-то в том углу под шалью лежит сверток, который я взяла утром... Раскопай его, будь добр, - решила я отвлечь Эрика от "пагубных" мыслей. Это помогло, он занялся делом, а я тем временем быстро надела и застегнула жилет. О, как же хорошо без корсета!!!! Шаль упала, холстина развернулась, и в руках Эрика оказались мои чудненькие сапожки, такие сверкающие, такие мягкие...
Эрик де Вутвиль: - Для защиты от палящего солнца? – улыбнулся я. – Вполне достаточно. Только обязательно надень цилиндр, старик Гелиос просто сошел с ума… Пока любовь моя что-то разыскивала в груде одежды, я застегнул брюки и набросил рубашку. Нет, это наваждение! Как только Женни начала одеваться, мне тут же захотелось вновь раздеть ее… Я достал сверток, в нем оказались прелестные маленькие сапожки, сшитые по миниатюрной ножке моей любимой. - Позволь, я надену их тебе. Опустившись на одно колено, я занялся этим приятным делом и вдруг почувствовал ее руку на своих волосах…
Женевьева де Кавиль: Одеть цилиндр? Любовь моя, ты сам не понимаешь, чего просишь... он же слетит у меня с головы... Однако вслух я этого произносить не стала, зачем заранее тревожить мое счастье? - Хорошо, Эрик, не будем искушать старика Гелиоса... Сапожки мой любимый мне не дал, а стал одевать их на меня сам... Его склоненная голова, пряди волос, упавшие на лоб, расстегнутый ворот рубашки, удивительной, какой-то скульптурной красоты шея... Я не смогла удержаться, и моя рука скользнула по его голове... - Ты такой красивый, Эрик... Мы оба замерли, он поднял на меня глаза, я любовалась им... Вот только временами мне кажется, что он мне не верит...
Эрик де Вутвиль: Любовь моя, что ты сказала сейчас?.. Это шутка? Нет, Женни не станет так шутить, мы можем наговорить миллион самых невероятный глупостей и весело над ними смеяться… Какими глазами она смотрит на меня! - Если вот так.., - я закрыл правую сторону лица ладонью. Она убрала мою руку и ласково погладила изуродованную щеку. Перехватив ее ладонь, я прижал ее к губам…
Женевьева де Кавиль: Опять горчинка во взгляде... И этот жест! - Нет... вот так, - я отвела его руку. - Не нужно никаких масок. Он целовал мне руку так, будто я сейчас спасла его он неминуемой гибели... О, Боже! - Я когда-то сказала тебе, чтобы ты верил мне... Я повторю это еще раз, и буду повторять снова и снова... Улыбнись мне, любовь моя... отлично! - я держала его лицо в ладонях. - Сияйте, ваше сиятельство! Не гасите ваш свет, я без него не могу... - я поцеловала его очень нежно в губы и подняла голову. - Останови карету, поедем кататься верхом...
Эрик де Вутвиль: Почему вдруг Женни сказала про маску? Просто совпадение? Нет, не нужно об этом думать… О, этот взгляд! Взгляд полный нежности, любви и восхищения… Как же прекрасна любовь моя! И эта искренность… - Я верю тебе, любовь моя! Счастье мое! Невозможно не ответить на ее сияющую улыбку… - Одну минуту, Женни. Кажется, мы еще не совсем готовы… Застегнув рубашку, я завязал платок и надел жилет. - Пожалуй, я тоже обойдусь без сюртука. Любовь моя, а где твое зеркало? – спросил я, взявшись за парик.
Женевьева де Кавиль: Эрик действительно просиял своей чарующей улыбкой, глаза засветились лучезарно... Вот так, любовь моя, вот так... - Хм... зеркало... А я его взяла? Подожди.., - я зарылась в ворох юбок, из-под которых несколько раньше были извлечены сапожки. Кажется, сумочка болталась у меня на руке перед выходом... Я совершенно этого не помнила... Ох! Вот она! Я извлекла зеркало. - Держи... Ты хочешь надеть парик? Старик Гелиос зажарит тебя... Мы за городом, счастье мое, может быть не надо? Какое-то мгновение Эрик колебался, потом мотнул головой, поднял мою руку с зеркалом на уровень своего лица и одел парик. Ладно... Пусть так будет... - Еще две минуты, счастье мое. Нужно хоть какой-то порядок здесь навести, - я стала аккуратно складывать разбросанные вещи. Ну, не через две минуты, а через десять мы все же были готовы для верховых свершений. Эрик дал сигнал кучеру, чтобы он остановился. Мы вышли из кареты, подъехал с лошадьми второй слуга. Все-таки слегка вылупил на меня глаза... Ха-ха! Эрик перехватил у него поводья и сам подвел ко мне англичанку. - Красавица! - я похлопала лошадь по крутой шее, схватилась за луку седла, поставив ногу в стремя и... взлетела на спину лошади быстрее, чем Эрик успел помочь мне это сделать. Как замечательно! А я думала, что потеряла навык... Ничего подобного!
Эрик де Вутвиль: Наверное, мои глаза стали вдвое больше обычного: никогда не видел, чтобы женщина так садилась в седло. Дело совсем не в том, что седло мужское, меня привели в изумление скорость и ловкость, с какой любовь моя оказалась верхом на лошади. - Мадемуазель, примите мое восхищение! – искренне выразил я свой восторг. Судя по всему Женни это было приятно. Батистен уже занял место на козлах рядом с Полем, и я махнул рукой кучеру, чтобы они ехали дальше, согласно распоряжению, на наше обычное место. Карета тронулась. Моей сказке явно не терпелось пуститься вскачь и обогнать экипаж, но я продолжал топтаться возле коня. Веселиться, так веселиться, любовь моя! Женни смотрела на меня с легким удивлением, но ничего не говорила. Выждав минуту, я сделал попытку забраться в седло, разумеется, неудачную. Смущенно хмыкнув, обошел коня с другой стороны, краем глаза посматривая на любимую. Нога никак не попадала в стремя, андалузец нервно переступал с ноги на ногу – до сих пор мне еще не приходилось так над ним издеваться. Женни легонько заерзала в седле…
Женевьева де Кавиль: Я уже рвалась ехать, карета отправилась вперед, но Эрик медлил, все еще стоя около своего андалузца, то что-то поправляя, то похлопывая его. И, наконец, попытался сесть в седло... попытка была неудачной, нога сорвалась со стремени. Зачем же он обходит коня? Вторая попытка была снова неудачной... Я просто не знала, что и думать... Эрик плохой наездник? Этого просто не может быть, потому что этого не может быть никогда! Что за шутки он тут сейчас шутит? Достаточно он провел меня сегодня с костюмом поначалу... - Если вы сейчас же не сядете на лошадь, граф, мне придется спуститься и помочь вам! И не вздумайте меня уверять, что вы ни разу не сидели в седле! - я привстала на стременах, готовая спрыгнуть и оказать помощь. - Эрик, хватит дурачиться... Ты уже сегодня один раз заставил поверить твоей шутке, сейчас я не куплюсь... Поехали, счастье мое!
Эрик де Вутвиль: Гм… любовь моя уже научилась распознавать мои подвохи, убедить ее поверить очередной шутке становится все труднее. Ну, да вольная юность в долине Луары даром не прошла. Я спрятал улыбку как можно дальше… - Не беспокойся, радость моя… я сейчас… давно не ездил верхом… Моя нога снова срывается, конь недовольно фыркает. Потерпи, дорогой, сейчас поедем… Четвертого фиаско счастье мое не выдержала и соскочила с англичанки. Мгновения, что я находился вне поля ее зрения, хватило мне, чтобы закрепить поводья на передней луке и оказаться в седле… только задом наперед. Легкий удар каблуком, и андалузец сорвался с места рысью. - Ох! А вот этому ошалелому выражению моего лица, Женни, похоже, поверила, она снова взлетела в седло и пустилась следом…
Женевьева де Кавиль: Нет, это ни на что не похоже... После очередной сорвавшейся попытки я все же соскочила с лошади, но... то, что произошло в этот момент, заставило меня на мгновение застыть на месте.. Полный бред! Все выглядело как в дурном сне: бешено мчащийся от меня черный конь, а на нем Эрик задом наперед с ошалелыми глазами! Это, возможно, и выглядело очень комично, но я испугалась. Испугалась! Там впереди был мостик через ручей и андалузец несся именно на него... Боже, конь может сбросить его в воду! Я взлетела в седло и пришпорила бедную англичанку что есть мочи. - Эрик! Возьми поводья! Возьми поводья! Андалузец мчался просто стрелой, я не догоню его, моя лошадь не так сильна. Я лупила ее пятками и подбадривала криком! Ну что ему стоит чуть-чуть протянуть назад руку... - Протяни руку за спину! Слышишь?! Боже, я боюсь за него!!! Я почувствовала, что начала приближаться, то ли андалузец стал уставать, то ли еще что, но мне удалось нагнать Эрика. А когда я поравнялась и попыталась схватить поводья, то, во-первых, увидела, что они закреплены на луке седла, а, во-вторых, Эрик моментально перевернулся и уже сидел в седле нормально! Я резко остановила свою лошадь. Сердце стучало как сумасшедшее... Я понимала, что он меня провел, что это был розыгрыш, что у него все было под контролем, но испуг, который я испытала, даром не прошел. Ух, как же я разозлилась на эту дурацкую шутку! И как же мне хотелось плакать! Я спрыгнула на землю и, бросив англичанку на дороге, пошла по траве, даже не оглядываясь.
Эрик де Вутвиль: Ох, Женни! Очаровательный женский совет. Если бы поводья не были закреплены на луке седла, попытка добраться до них из такого положения вполне могла бы стоить свернутой шеи… Но у нее на самом деле испуганное лицо. Я начал незаметно притормаживать, есть пара специальных команд голосом, только воспроизвести их мало кто может. Любовь моя была еще далеко и не могла ничего услышать. Но вот она нагнала меня… Господи, да она белая как полотно! Я перевернулся в седле. Женни натянула поводья, соскочила с лошади и пошла в поле. Развернув коня, я поехал следом за ней шагом, она наверняка слышала топот, но не оборачивалась. Ее плечи подрагивали. Опередив любимую, я спрыгнул прямо перед ней и сразу встал на колени. - Любовь моя! Ты расстроилась… Прости, я только хотел развеселить тебя. Она попыталась обойти меня, но я удержал ее за руку: - Женни… я люблю тебя…
Женевьева де Кавиль: Я слышала, как Эрик ехал за мной, но точно знала, что если сейчас повернусь к нему, то убью его на месте!!! Поэтому продолжала идти. Ну, конечно! Теперь он на коленях будет просить прощения. Я повернулась к нему. - Ты испугал меня, Эрик. Очень... И я не расстроилась, я страшно разозлилась, потому что... люблю тебя и боюсь за тебя.., - я опустилась рядом с ним на колени. - Любимый мой, это была неудачная шутка. В какой-то момент у меня оборвалось сердце, а потом... потом мне уже самой хотелось тебя побить. И если ты будешь так шутить, то я это точно сделаю, - я легонько стукнула его кулачком по плечу.
Эрик де Вутвиль: Кулачок любимой чувствительно ткнул меня в плечо. - Счастье мое, побей меня! Только не сердись… Я обнял Женни, она приникла ко мне, у нас обоих одновременно вырвался вздох облегчения. - Радость моя… свет души моей… прости… прости… я не стану так больше шутить… не бойся, любовь моя, со мной ничего не случится… я обещаю… я так люблю тебя… Мой шепот прерывался поцелуями, которыми я покрывал лицо любимой. Я знал, что такое страх за любимого человека, очень хорошо знал. Только мне и в голову не могло прийти, что Женни настолько испугается. Идиот… Она отвечала на мои поцелуи и тихо шептала слова любви, в которых поначалу еще чувствовался легкий укор, но скоро мы уже позабыли, как и почему оказались посреди поля… Наши лошади – англичанка пришла следом за андалузцем – паслись немного в стороне, а буквально в нескольких метрах от нас начинался ряд роскошных душистых стогов свежего сена. Голова снова начала кружиться от сладостного ощущения близости, от нежных прикосновений. Я расстегнул верхние пуговки на ее рубашке, мои губы спустились к ключице… Через минуту я поднялся, подхватил мою любовь на руки, и мы утонули в еще не слежавшемся стогу…
Женевьева де Кавиль: Не могу сердиться на него... Мои руки уже обнимали Эрика, от его слов кружилась голова... - Любимый мой, единственный мой свет, ты самое дорогое, что у меня есть, я без тебя пропаду... Но пропали мы вместе буквально через несколько минут, когда рухнули в свежее сено, и пьянящие поцелуи и дурманящий запах еще не совсем высохшей травы совершенно вскружили нам головы. И мы любили друг друга с такой неистовой страстью, что, наверное, могли бы поджечь своим пламенем этот стог. А потом, когда тысячи, миллионы искр рассыпались вокруг нас, и мы лежали обессиленные в этом ароматном сене, меня охватило такое окрыляющее ощущение счастья, что трудно передать словами. Пить хотелось нестерпимо, я приподняла голову. Ой, какие же мы смешные оба! В волосах сено... Когда я потянулась поцеловать Эрика, травинка попала мне в рот, и вместо поцелуя я долго и смешно фыркала, пытаясь от нее избавиться. Мой любимый смотрел на меня, смеясь, потом осторожно снял с моей губы прилипшую травинку, и тут же мы оба задохнулись от очередного поцелуя. Мы совершенно ненормальные!!! - Я обожаю тебя, радость моя! Но умираю, как хочу пить! А ты?
Эрик де Вутвиль: С каждой близостью наслаждение становились глубже, ласки изощреннее, а уж места, где мы умудрялись любить друг друга, привели бы в шок большинство добропорядочных граждан. От этого острота ощущений лишь увеличивалась, мы отдавались друг другу, не сдерживая стонов и вскриков, растворяясь в потоках света, погружаясь в абсолютное блаженство… На кого же мы похожи! Два ошалевших от счастья соломенных чучела. Мы смеялись, глядя друг на друга, и продолжали целоваться. - Сказка моя, я готов умереть ради твоей любви, в том числе и от жажды! Но я не могу позволить, чтобы умерла ты. Пить действительно хотелось. И еще как! Не знаю, что больше вызывало жажду – безумно пылающее солнце или наша не менее безумная раскаленная страсть… - Надо ехать, у следующего перекрестка должен быть колодец. Мы кое-как привели себя в порядок. Я помог Женни вытащить соломинки из волос, кажется, почти все. Вскочив в седла, мы понеслись галопом, вылетели на дорогу и десять минут спустя домчались до перекрестка. Спустив ведро, я достал чистой прохладной воды…
Женевьева де Кавиль: Как не быстро мы скакали, пытаясь добраться до колодца, я все же успела заметить, что Эрик сидит в седле как влитой и смотрится на своем андалузце великолепно. Вот и колодец!!! Когда вода в поднятом ведре заискрилась на солнце, мне казалось, что я сейчас полведра и выпью. Зачерпывая воду горстями, мы пили вместе, наклонившись над ведром, соприкасаясь головами. Вода сводила зубы... - Холодная какая... вкусная, - я ополоснула лицо водой. - Ох, как хорошо, Эрик! Блаженство!!!! Умойся же, будет не так жарко... - и я брызнула ему в лицо водой. Кончилось это тем, что мы, хохоча, обрызгали друг друга с головы до ног, а потом мокрые и счастливые целовались около колодца до остановки дыхания и снова пили холодную воду.
Эрик де Вутвиль: Женни брызнула на меня водой. - Ах, вот как! Ну, держитесь, мадемуазель!.. Водяные брызги, которыми мы осыпали друг друга, переливались всеми цветами радуги, и также искрился звонкий смех моей прекрасной сказки. Мы уже были по пояс мокрыми, но продолжали поливать друг друга, почти умирая от хохота. Еще глоток. Ледяная вода казалась невероятно сладкой, словно в колодце растворили бочку сахара. Но ничто не могло сравниться со вкусом губ любимой… Издалека донесся неразборчивый шум, так, кажется, это стук колес и копыт. Я посмотрел в сторону источника звуков. - Женни, почтовый дилижанс. Возможно, он остановится у колодца… Переглянувшись, мы снова прыснули и, не сговариваясь, одновременно оказались в седлах. Пора было удирать…
Женевьева де Кавиль: Я оглянулась на дорогу, со стороны Парижа поднималась пыль, похоже, действительно почтовая карета. И вот мы уже улепетываем как нашкодившие дети! Ветер и солнце довольно быстро высушивают нашу одежду. Через некоторое время, когда дилижанс уже скрылся из вида, мы замедляем бег коней и едем шагом. - Где ты научился так держаться в седле и выкидывать такие коленца, которые сегодня продемонстрировал? Я, смеясь, смотрела на моего любимого. О-о-о, нет, что это? Опять... Улыбка на его лице вдруг исчезла, глаза потемнели. Я чуть не свалилась с лошади с перепугу. Снова прошлое???!!! И почему всегда в тот момент, когда мы чувствуем себя совершенно счастливыми, меня дергает кто-то за язык?! Я была готова рвать на себе волосы от отчаяния. Но эта тень прошла, мое счастье снова улыбнулся...
полная версия страницы