Форум » Непосредственно сама РИ » 5 июня 1876г. Проводы Ксавье и Мэг Лашаль в Алжир » Ответить
5 июня 1876г. Проводы Ксавье и Мэг Лашаль в Алжир
Эрик де Вутвиль: Я проснулся в прекрасном настроении, мною все еще владели ночные грезы, в которых, мне конечно же снилась моя радость. Но стоило сознанию проясниться, как я вспомнил о предстоящем визите к Этьену. Повод для встречи не самый радужный, но что поделать… Жизнь, тем не менее, продолжается. В половине девятого я выехал из дома. Камердинер Этьена встретил меня и проводил в библиотеку, сказав, что хозяин уже встал и сейчас спустится.
Ответов - 21, стр:
1 2 All
Этьен Ланьи: Я проснулся как от толчка, и тут же навалилось ощущение внутренней тяжести. Исправить ничего не возможно, факт есть факт. До чего же муторно на душе… На часах еще не было восьми, но оставаться в постели я не мог. Позвонив, я вызвал Алена. Раньше вечера у родителей лучше не появляться. Привычные утренние процедуры так или иначе отвлекали внимание… В начале десятого Ален доложил, что приехал Эрик. - Здравствуй… такие вот дела, - я пожал Эрику руку. - Спасибо, что заехал. Черт! Даже напиться тяги нет. Хочешь кофе? Он согласно кивнул. Ален принес кофе, мы пили молча. А что говорить? Иногда молчание друга помогает больше любых слов…
Эрик де Вутвиль: За полчаса мы обменялись лишь несколькими фразами, но дело не в словах. Мы слишком давно и хорошо знали друг друга, чтобы нуждаться в формальном выражении сочувствия и разыгрывать глубокую скорбь. - Завтра мы с Женевьевой обязательно будем. Мне пора… Этьен кивнул и проводил меня, на прощание мы обменялись крепким рукопожатием, и я откланялся. Двадцать минут спустя я поднимался по ступеням Гранд Опера.
Мартен де Сандра: Мы так и заснули на коврах и подушках в этой замечательной комнате после восхитительных любовных утех. Но разве может субботнее утро быть спокойным?! Около десяти утра явился посыльный из издательства и сообщил, что все газеты печатают сегодня некролог в связи с безвременной кончиной Габриэль Ланьи. О, черт! Свалился с лошади... Вот удар для всей семьи! - Франсуаза, ты слышишь, умер старший брат Этьена... Не вставай, я сейчас напишу записку с соболезнованиями и вернусь к тебе. Видимо, сегодня мы не поедем за город, потому что похороны завтра, и нам нужно будет пойти. Моя королева понимающе кивнула и согласилась.
Мадам Жири: Бедняга капитан... Он наверняка очень расстроен... - Какая трагедия, Мартен! Но мы бы и не смогли никуда уехать, сегодня нужно проводить Мег... Боже!!!! - я подскочила, взглянув на часы. - У них же поезд в одиннадцать!!!! Слышишь, Мартен!!! Он ответил из-за двери: "Слышу... собирайся... мы успеем". С такой скоростью я не собиралась уже лет... страшно вспомнить сколько. Но мы все же успели до отправления поезда. Мег разрыдалась у меня на плече, я была на грани выпустить весь запас слез, но все же сдержалась. С ней я должна себя держать, как было всегда... Это с Мартеном я могу расслабиться... Лашаль обнимал сына, похлопывал его по плечу и был страшно взволнован. Когда поезд тронулся, я взглянула на Лашаля, растеряно помахивающего рукой... он был похож на старого брошенного кота, который никак не поймет, что ему делать, куда идти и как дальше жить. - Ничего, месье Лашаль, - я взяла его под руку. - Все будет хорошо. Что же поделать, если они уже выросли... Пойдемте... И мы пошли по перрону, Мартен шел на пару шагов сзади, как бы понимая, что нам нужно побыть немного вот так вдвоем...
Марсель Лашаль: В суете сборов, я как-то не успел прочувствовать всю горечь расставания. Но как только поезд тронулся, сердце болезненно заныло, я вдруг ощутил такую тоску и надвигающееся одиночество, что захотелось завыть… Мадам Жири крепилась, только я-то понимаю, каково ей сейчас. Благо, что с нею будет муж, свадьба уже скоро. Эх, а мне теперь и поговорить-то не с кем, кроме служащих да слуг… Мадам взяла меня под руку, и мы пошли к зданию вокзала. - Да, да… выросли, мадам Жири, вы правы, - кивнул я. – А если появятся внуки? Я непременно поеду…
Мадам Жири: - Поедете, месье Лашаль, поедете, непременно... - я чуть похлопала его по руке. Мне стало его невероятно жаль. Это у меня новая жизнь, любовь, замужество... а у него? Большой пустой дом и работа. Он в худшем положении... На площади перед вокзалом мы остановились перед экипажем Мартена. - Если от них буду письма, вы мне сообщите, пожалуйста... Мег... она скорее всего мне будет писать не часто... В общем, будем ждать от них вестей и тут же по получении сообщать друг другу. Не грустите, месье Лашаль. Мы распрощались, он пошел к своему экипажу, и мы разъехались.
Мартен де Сандра: Да, пожалуй, Лашаль переживает этот отъезд не менее остро, чем Франсуаза. Но как держится сегодня моя королева! Она его еще и утешает... Поразительная женщина! Сколько в ней силы! В карете она прислонилась ко мне, положила голову на плечо и вдруг... тихо так заплакала... Я даже растерялся сначала... - Птичка моя, ты что? Зачем? Не нужно плакать, радость моя... все хорошо, все нормально... Я гладил ее по плечам и щекам, вытирал слезы, горошинами катившиеся из глаз, и был готов в этот момент сделать все, что угодно, даже бежать и остановить поезд, лишь бы она не плакала. Красавица моя, потрясающая моя женщина! Я обнимал ее с нежностью, которая просто захлестывала меня, так мы доехали до моего дома. - Идем домой, птичка моя, ты отдохнешь... Хочешь, покажу тебе, как комнаты отделывают? А? Она кивнула, и мы вошли в дом.
Этьен Ланьи: Сегодня я не поехал к родителям, всеми приготовлениями займется их управляющий, а встречаться с соболезнующими мне не слишком хотелось. Завтра успею насмотреться на сотни скорбных лиц. После завтрака я сел писать прошение об отставке, обстоятельства вынуждали меня завершить военную карьеру. Этот вопрос мы уже обговорили с отцом. Он просил – не требовал – меня возглавить Совет директоров банка вместо Габриэля, и отказать, разумеется, было невозможно… В первом часу Ален доложил, что приехал виконт де Шаньи. Честно говоря, я не ждал его визита. Он уже в курсе или нет? Надев сюртук, я спустился в гостиную…
Тали: Рауль де Шаньи: Меня впустили в дом и просили подождать немного. Ох, как же, наверное, тяжело Этьену. Я на миг представил, если бы не стало моего старшего брата... Даже не общаясь с ним столь часто, как хотелось бы, он был самым дорогим мне человеком. Конечно же, у капитана есть родители, но это ничего не меняет по отношению к брату. Наконец, спустился Ланьи. - Добрый день, Этьен, - я протянул ему руку. Глаза его были грустными и уставшими. - Я узнал сегодня утром. Примите мои соболезнования, - наше рукопожатие было очень крепким. Что еще можно было сказать в этой ситуации? Никакими словами Габриэля Ланьи уже не вернешь.
Этьен Ланьи: Я крепко пожал руку виконту. - Благодарю вас, Рауль. Выпьете коньяка? Одному мне как-то не хочется, а надо бы… Он согласился. Я пригласил его сесть и позвонил. Жерар подал нам коньяк. - Расскажите, что было вчера в Опере, это отвлечет меня. Вы с Эриком проверяли подвалы? Я как-то даже не подумал спрашивать об этом деле у самого Эрика, наверное, с утра я был еще не в состоянии думать о посторонних вещах. Но сейчас мне действительно хотелось поговорить о чем-нибудь не связанном с семейной трагедией.
Тали: Рауль де Шаньи: О, Этьен сам начал разговор. Вот и отлично, я сам хотел поговорить с ним на отвлеченную тему, но не знал, нужно ли ему это. А отвлечься ему полезно... - Я приехал к графу в Оперу, и он поведал мне о чертежах. Там рука третьего человека, личность которого трудно установить. Конечно, много вариантов, но доказательств, - я пожал плечами. - Мы не думали спускаться в подвалы без вас, да и не готовы были в плане фонарей и сами понимаете чего, - капитан кивнул и отпил коньяка. - Но потом произошло кое-что неожиданное: в кабинет влетел рабочий с криками, что видел в подвалах Призрака Оперы. Представляете? Этьен заинтересовано вытянул шею. - Как оказалось, кто-то тоже решил обыскать подвалы и случайно перевернул на себя стройматериалы, после чего рабочий принял его за белое приведение. Мы с де Ларенкуром спустились проверить, но ничего не увидели необычного - пустое помещение, да и фонарей было только два. Вопрос: кто же были те, кто пошел в подвалы? Они наверняка хотят найти то же, что и мы. Но, первое, откуда это им известно, если знали только братья Кадле и третий неизвестный, второе, знают ли они что там спрятано?
Этьен Ланьи: Мы выпили, Рауль немного, а я наполовину осушил бокал. Я не мог не усмехнуться рассказу виконта об угодившем в известь или краску «призраке». - Ну, там где Эрик, привидениям лучше не появляться. Он не рассказывал вам, как мы поймали Серого Монаха замка Шабрие? Рауль удивленно посмотрел на меня, как видно этой истории он не слышал. - Да было такое забавное приключение… лет двенадцать назад или чуть больше. Я как-нибудь в другой раз поведаю вам ее, сегодня не то настроение… Допив коньяк, я налил себе еще. - Гм… напрашивается вывод, что это и был третий неизвестный или кто-то, кого он послал. А знают ли они… Очень может статься, что знают.
Тали: Рауль де Шаньи: Капитан усмехнулся, и я был рад, что хоть немного смог поднять ему настроение. О, месье де Ларенкур об этой истории умолчал. "А мог бы и поведать мне", - обиженно подумал я. Двенадцать назад? Это же сколько было капитану... восемнадцать? Нужно будет разузнать о ней у самого графа или у Этьена, но потом... - Думаете? - задумался я, крутя в руке бокал. - Граф предполагает, что там спрятаны сокровища. Кто бы стал делиться этой тайной? Тем более, что их было двое... Очень опасно доверять такую информацию кому-то, да и делиться наверняка придется, если это поиски в корыстных целях. Де Ларенкур и я решили отправиться туда позже, а пока он приказал хорошо приглядывать за этим подвалом - ведь наш "призрак" и его "оруженосец" наверняка вернутся. А еще нужно запастись фонарями и оружием.
Этьен Ланьи: Сокровища? Очень любопытно. - Как кто? Вот мы с вами и Эриком уже поделились этой тайной. Ну, и что? Не думаю, что у кого-то из нас возникнет мысль расправиться с друзьями из-за каких-то там сокровищ. Правда, у наших конкурентов могут быть совсем другие взгляды на жизнь… Да, осторожность не помешает, даже два человека могут оказаться весьма опасны, стоит только вспомнить наших «знакомых» из подземелья Сент-Оноре… Вошел Ален и подал мне письмо. От Жоржа де Нурье. Соболезнования…
Тали: Рауль де Шаньи: Этьен прав: эти двое... - Не думаю, что у них в мыслях просто найти это сокровище. Они наверняка хотят забрать его себе и разделить между собой... Ох, эти знакомые. Действительно, двое, а такое натворили в Париже. Аж мурашки по спине до сих пор бегают. Вошел слуга и подал письмо капитану. Он сжал губы и еле заметно кивнул головой. Не отвлекаю ли я его? Наверное, стоит мне уйти. - Месье, - я поставил бокал на столик, - все же нам следует хорошо продумать все, раз у нас оказались конкуренты…
Этьен Ланьи: О чем он? Ах, да… я снова представил мертвое тело Габриэля с неестественно вывернутой шеей и не сразу смог вернуться к теме нашего с виконтом разговора. - Да, да… нужно подготовиться. Думаю, Эрик все устроит. Простите, в ближайшие дни я буду немного занят. Если вы согласны подождать, то ближе к концу следующей недели можно будет предпринять экспедицию. Я попытался улыбнуться, но, видно, улыбка получилась кривая. Рауль поднялся, я встал вместе с ним…
Тали: Рауль де Шаньи: На лице Этьена снова промелькнула грусть. - Ну, конечно, месье. Как только вы будете готовы, то мы отправимся на поиски клада Кадле, - я попытался приободрить капитана, но он стал еще мрачнее тучи. Мы пожали руки. Я еще раз выразил свои соболезнования. - Этьен, если вам что-нибудь понадобится или просто вы захотите поговорить, то вы всегда можете написать мне, и двери моего дома всегда открыты для вас. Ланьи поблагодарил и кивнул, проводив меня до двери.
Эстер де Горон: Весь вчерашний день я находилась в подавленном настроении. Наверное, контраст оказался слишком уж резким – все были настроены на великолепную прогулку и вдруг. Даже не берусь представить, каково пришлось хозяевам и особенно месье Ланьи. Газеты сообщили о несчастном случае… Когда человек умирает от длительной болезни, родственники так или иначе заранее готовы к неизбежному, а тут… За обедом отец сказал, что завтра мы должны присутствовать на похоронах. «Барон Ланьи много лет оказывает покровительство Комеди Франсез. И, следует признать, его пожертвования весьма существенны. Человек он образованный и утонченный, чего нельзя сказать о большинстве денежных мешков, купивших титул и потому мнящих себя аристократами. Кровь Нуавьеров – не вода…» - Да, конечно. Должно быть, завтра соберется пол-Парижа. Такое горе и в такой семье… Я помнила остановившийся взгляд Этьена. Как же пережили этот ужас его родители? Пойти обязательно нужно и снова увидеть его…
Этьен Ланьи: После ухода виконта я, захватив коньяк, поднялся в кабинет. На душе было скверно, я не мог сидеть на месте и слонялся по комнате как неприкаянный, время от времени прикладываясь к спиртному. Что за состояние! Вспоминая наши размолвки с Габриэлем, я испытывал совершенно необъяснимое чувство вины вне зависимости от того, кто из нас был прав в каждом конкретном случае. Час спустя у меня в голове начали складываться странные строки… Добрые люди Слагают тревожные сказки Об одиночестве вечном идущих по стылой земле. Сердце забудет Истерику трепетной ласки, Будет размеренно биться, и медленно тлеть, И умирать В пустоте не зашторенных окон, Безрезультатно пытаясь распутать клубок нити «я» – Холод и мрак Безнадежной вселенской свободы, Выбора боль, издевательский смех бытия… Брат, мы много лет не были близкими людьми, но почему сейчас мне так тяжело...
Женевьева де Кавиль: С утра я получила записку от Эрика, что он сможет приехать только к вечеру. Я надеялась, что мы сегодня с ним куда-нибудь поедем погулять, но... видимо дела задерживают его. Без него я чувствую такую пустоту и совершенно не знаю, куда себя деть. После завтрака я стояла посередине лужайки в нашем саду и раздумывала, куда бы поехать сегодня днем, как вдруг услышала взволнованный голос отца: "Женевьева, послушай... умер Габриэль Ланьи", - отец уже стоял рядом со мной с газетой в руке. - Как же так? Почему? Он же немногим старше Этьена! "Написано, что скоропостижно, но причину в некрологе не называют, дорогая. Печальное событие для всей семьи... Я должен сейчас же написать барону". Отец ушел в кабинет, а я некоторое время сидела на скамейке в саду, сразу нахлынули грустные воспоминания.
Эрик де Вутвиль: Не успел я переступить порог своего кабинета, как секретарь завалил меня грудой корреспонденции. Договоры, счета, отчеты… учитывая, что у меня было немало работы с декорациями, костюмами и механизмами новой сцены, я понял, что раньше вечера мне сегодня отсюда не вырваться. Написав записку моей любимой, я погрузился в пучину деловой и творческой активности. В половине третьего я вызвал Рене и распорядился, чтобы из буфета мне принесли кофе и закуски. Во-первых, дел было невпроворот, а, во-вторых, мне не хотелось одному обедать в ресторане. Когда часы пробили без четверти шесть, я понял, что пора заканчивать. К дому Мориса я подъехал в половине седьмого.
полная версия страницы