Форум » Наши увлечения » Расскажи мне будущее прекрасного принца » Ответить
Расскажи мне будущее прекрасного принца
Тали: В этой теме будут размещаться и обсуждаться материалы (коллажи и тексты) фэнтези-саги "Расскажи мне будущее прекрасного принца: Третий сын".
marina: Тали пишет: Вообще за то, что дамочка подсыпала нашему принцу зелье, которое должно было превратить его в безвольного дурачка, можно ее и проучить, как считаешь? Не просто можно, но и нужно!!!! И так, чтобы навсегда отбить у нее охоту заниматься такими пакостями, а заодно можно ее отучить отсасывать жизненные силы, пущай сморщится, скукожится, волосья повылезут!
Тали: marina пишет: пущай сморщится, скукожится, волосья повылезут! Гы! Примерно так и задумано . А прЫнц наш неплохо развлекается в Бельденорском замке, несмотря на определенную долю опасности.
marina: Тали пишет: Примерно так и задумано ВОт и чудненько!!! Дави ее!!!! Тали пишет: А прЫнц наш неплохо развлекается в Бельденорском замке, несмотря на определенную долю опасности. Неплохо, конечно, двухсотлетнюю красавицу имеет каждую ночь! Ну, кто таким аттракционом может похвастаться?
Тали: marina пишет: двухсотлетнюю красавицу имеет каждую ночь! Ну, кто таким аттракционом может похвастаться? Хис! А главное ентот аттракцион его здоровью как раз ничем не грозит! В отличие от тех бедолаг, которых распрекрасная донья загнала в могилу намного раньше срока естественной старости.
Тали: Продолжаем разговор . – А ты умен, дон Льер. Умен и проницателен. Таких мужчин здесь еще не бывало. Как ты догадался о «волосах мертвеца»? – Я слышал, есть два верных способа безусловно и необратимо подчинить себе волю другого человека. Поскольку ваша милость не слишком озабочена безопасностью Бельденора, легко предположить, что веклодар вам не очень-то нужен. Да и незаметно напоить кого-то настоем бурлатоны, гебурша, хворка и, что там еще входит в состав эхоалова дара, невозможно – такую горечь ничем не перебить. Дон Льер подал знак прислужнику наполнить его кубок, и только сейчас хозяйка обратила внимание на то, что гость не носит перстней на правой руке, зато все пальцы левой ладони, кроме большого, были унизаны простыми на вид печатками из полудрагоценных самоцветов. Должно быть «хранители», использующиеся сведущими людьми для ношения ядов и противоядий. А она- то принимала заезжего рыцаря за обычного наемника. Исполнив свои обязанности, чашник ретировался в один из тонущих в полумраке малой трапезной залы углов. Дон Льер пригубил вино. – Если бы я не видела, как ловок ты в бою, решила б, что ты и не рыцарь на самом деле… – Это похвала? Вообще-то больше похоже на оскорбление, ваша милость. Небольшие навыки целительства в Благородном странствии необходимы так же, как конь и меч. И кстати, где вы могли видеть меня в бою? – его большие глаза удивленно распахнулись, а в следующее мгновение блеснули из-под полуопущенных век лукавой усмешкой. – Не иначе, как в вазе с цветами. Мне всегда было интересно, как действуют всякие колдовские вещицы. – Хорошо, я покажу. Идем в мою опочивальню. Ведь ты уже не голоден? – О, нет. Благодарю за великолепный ужин, сиятельная госпожа, – почтительно склонил голову дон Льер. Он встал из-за стола и галантно помог подняться донье Латрисии. Хозяйка Бельденора одарила его одной из самых своих обворожительных улыбок и оперлась на руку рыцаря, подсчитывая про себя, как долго еще будет действовать противоядие, которое он принял не менее четырех часов назад. Но что еще может оказаться в его перстнях? *** Пока ее милость порхала вокруг видящего куба, благо новую порцию эликсира она приготовила вчера с соблюдением всех тонкостей процедуры, дон Льер вольготно расположился в большом кресле с высокой спинкой и подлокотниками, которое передвинул от стены почти к самому столику с хрустальной «вазой». Забросив одну длинную ногу на другую, и, подперев щеку рукой, он с любопытством присматривался к манипуляциям красавицы-колдуньи. Долгие летние сумерки еще не окончательно перешли в ночную тьму, и в прояснившейся дымке внутри куба неплохо можно было различить подступающие к перекрестку двух лесных дорог высокие стволы дубов и вязов. Как и следовало ожидать в такой час, перекресток был абсолютно пуст. Он узнал это место. – А можно увидеть что-нибудь другое? Я помню, милях в двух на юг была корчма. – Да, корчму увидеть можно. Донья Латрисия наклонилась над отверстием в кубе и прошептала заклинание, она не видела, с каким выражением лица ее гость возвел глаза к потолку и скептически покачал златокудрой головой. Куб заклубился серым дымом, который, рассеявшись, явил их взорам придорожный постоялый двор с хозяйственными пристройками и колодцем в центре огороженного частоколом двора. Под навесом были привязаны лошади, из открытой настежь двери и распахнутых окон падал яркий свет и доносился нестройный гул голосов. – А там сегодня оживленно, – заметил дон Льер. – Когда я проезжал корчму, обедать мне пришлось в одиночестве. Мы можем заглянуть внутрь и посмотреть, что там за люди? – Тебе это интересно? – Почему нет? – Как хочешь. Она подумала, не лучше ли было бы увлечь его на ложе и насладиться в последний раз, но потом решила, что тогда ей пожалуй может не хватить духа выполнить задуманное. Она вновь зашептала заклинание, но мысли о его ласковых руках и великолепном теле нарушили сосредоточенность – изображение вплотную приблизилось к стенам корчмы, но ракурс не изменился. – Быть может лучше его погладить? – вдруг предложил дон Льер. Она удивленно обернулась: – Что погладить? – Куб, конечно. – Зачем? – А ты попробуй. Когда-то я видел, как обращался с таким же кубом один старый книжник. – Действительно? – Угу. – Как погладить: сверху, сбоку, спереди? – Сбоку, если я правильно помню. Она слегка пожала плечиками и провела правой ладонью по изукрашенной резьбой боковой поверхности, ей показалось, что кристалл чуть завибрировал под ее пальцами. И тут же они увидели четкое изображение большого стола, уставленного блюдами с мясом и кувшинами вина, за которым удовлетворяли здоровый аппетит человек десять крепкого сложения мужчин в кольчужных рубашках или кожаных камзолах с металлическими бляхами. Зрелище нельзя было назвать привлекательным, солдаты не отличались изысканностью манер, их раскрасневшиеся от выпитого лица и грубый смех, заставили донью Латрисию брезгливо поморщиться. – Тебе все еще интересно, дон Льер? – По правде говоря, не очень. Если ты видел один отряд ловцов – видел их все. Хозяйка шепнула короткое «отключающее» заклинание и сделала шаг к его креслу: – Теперь ты боишься меня? – А заметно? – По правде говоря, не очень, – повторила она его недавние слова. – И откуда ты только взялся, мой удивительный молодой рыцарь со знаниями, достойными старого книжника? – Из Ньенна, ваша сиятельная милость, – он поднял руку и провел кончиками пальцев по ее лбу, щеке, подбородку, шее, коснулся края выреза лифа. Она сглотнула и, превозмогая зарождающееся желание, мягко отстранила его кисть от своей груди. – И всему научился в Эстерсе? – Если ты имеешь в виду ламартинский язык и знание противоядий, то нет. – Не расскажешь, где? – Коли у нас сегодня вечер откровений, могу и рассказать. Только прикажи подать вина, пожалуйста. День был жаркий, а ночь предстоит длинная, я полагаю. Она согласно кивнула, прошла к своему туалетному столику перед большим зеркалом и позвонила в колокольчик. Среди множества открытых и закрытых шкатулок и пузырьков с духами, притираниями, жемчужной пудрой и прочими непременными атрибутами женской красоты, было то, что она всегда держала под рукой на крайний случай. А сегодня она больше не хотела рисковать: он был опасен. Отдав распоряжение появившейся на вызов прислужнице доставить в покой эмерского вина, синих слив и белого винограда, донья Латрисия прилегла на край ложа, но не подала любовнику знака присоединиться. Рыцарь развернул кресло, чтобы оказаться лицом к даме, и вновь устроился в нем. Тем временем им принесли кувшин вина и блюдо с фруктами, служанка поставила поднос на низкий стол у ложа госпожи, наполнила кубки и с поклоном подала один хозяйке, а другой поднесла ее гостю. – Итак? – вопросила донья Бельденорская, когда они остались в опочивальне вдвоем. – Мальчишкой, мне было лет одиннадцать, я сорвался со скалы и переломал себе чуть не все кости. Мы часто лазали по отвесным скалам, их много в окрестностях замка, и у меня неплохо получалось, без ложной скромности могу сказать – я был одним из лучших среди таких же отчаянных и безрассудных подростков. Но в тот раз мне не повезло – откололся большой пласт, и я улетел в пропасть. Или повезло, потому что я был еще жив, когда меня сумели вытащить и отнесли к старому отшельнику-знахарю. Он был колдун, конечно. Иначе я вряд ли когда-нибудь смог вновь встать на ноги, тем более сесть на коня. Я провел в его хижине почти полгода, прежде чем мне удалось сделать первые самостоятельные шаги. Вот тогда я понял, что грамота – не нудная докука. Я знал ее ровно настолько, чтобы кое-как разбирать по слогам «Рыцарское поучение» Гельдара Парнского. Но у отшельника чтение оказалось единственным доступным мне занятием, через месяц я глотал книги страницу за страницей так, что только шелест стоял. А книги у него были разные, в том числе древние и редкие, многие на староандаррском и ламартинском. Он и начал меня учить, даже удивлялся, какой я способный. Говорил, что мне бы следовало поехать в Ламартин, когда я стану старше, и выучиться на мэтра. Если бы его лечение не оказалось столь успешным и я не смог бы стать рыцарем, пошел бы в книжники, наверное. Мой принц – человек не скупой и просвещенный, думаю, мне удалось бы испросить у него денег на университет. До войны я часто навещал моего спасителя, но после возвращения в Ньенн уже не нашел его. Никто не знал, куда он делся и почему… Его красивый голос звучал размеренно и убаюкивающе, донья Латрисия вдруг ощутила странную сонливость и сковывающую члены слабость. Как долго он говорил? Свечи в канделябрах почти догорели, комната погрузилась в густой полумрак, и со своего места она не могла различить его лица, фигура в кресле была неподвижна. Она не могла понять, дышит ли он еще.
marina: Так,прекрасная донья решила поиграть с ним напоследок. То бишь она хочет его отравить, чтобы мороки было поменьше? Ей уже не нужна его жизненная сила?
Тали: marina пишет: То бишь она хочет его отравить, чтобы мороки было поменьше? Ей уже не нужна его жизненная сила? Да, донья несколько струхнула, и решила, что проще будет отравить чересчур умного гостя. К тому же ей припомнилось, что в ее жизни был мужчина, у которого она не могла черпать жизненную силу, просто прежде тот случай она считала исключительным. И еще кусочек. – Дон Льер? – из ее уст вырвался едва слышный хрипловатый шепот, она попыталась сесть, но голова закружилась, а ощущение невыносимой слабости нахлынуло липкой волной и заставило замереть на месте. В покое повисла тишина, нарушаемая лишь треском догорающих фитилей. – Признаться, я немного разочарован, моя обворожительная донья, – раздался вдруг голос, услышать который она уже не ожидала. – К чему было повторяться? Ты дважды за один вечер попыталась опоить меня, только во второй раз прибегла к смертельному яду. По счастью, танорус в действительности не убивает таких, как мы. Всего лишь лишает заимствованной жизненной силы. Одним движением он поднялся из кресла и оказался у ложа колдуньи с поразительной быстротой, словно не шел, а мгновенно переместился с одного места на другое. – Что случилось? – шепнула она, пытаясь вглядеться в его склонившийся над ней силуэт. – Я подменил вино в кубках. – Это невозможно, – все также тихо проскрипела она, чувствуя, как все ее существо охватывает ни с чем несравнимый ужас. – Ты и есть тот колдун-отшельник… – Нет, – усмехнулся он. – Откровенно говоря, вся эта история – полнейшая выдумка от первого до последнего слова. А вот что не выдумка: не хочу тебя огорчать, но, – он сделал небольшую паузу, – следующего дарителя тебе придется обольщать под глубоким покровом ночи, посмотри на свои руки. По покою разлилось мягкое голубоватое свечение, как будто заискрился сам воздух. Донья Латрисия опустила взгляд. – Нет! – кожа ее рук стала желтой, сухой и сморщенной, она обвисла безобразными складками и покрылась темными пятнами, под ней явственно проступили набухшие узловатые вены. – Тише, неувядающая донья. Ты ведь не хочешь перепугать своим видом до смерти всю замковую прислугу и этих твоих несчастных хранителей покоя. Давай-ка я посажу тебя поудобнее, чтобы ты могла лучше видеть. Он выпрямился, быстро отодвинул от туалетного столика низкое сиденье без спинки и переставил туда тяжелое кресло, в котором провел половину сегодняшней ночи. Потом подхватил на руки колдунью, чье тело сотрясалось мелкой дрожью, и опустил в кресло перед зеркалом. Из зеркала на донью Латрисию смотрела иссохшая как мумия древняя старушка, редкие клочья седых волос почти не прикрывали обнаженный череп, провал беззубого рта кривился в неопределенной гримасе. – Лучше убей меня сейчас, дон Льер. И убирайся из замка… – Думаешь, меня сожрет на мосту твой крокодил-переросток? Должно быть, ему уже наскучило питаться неосмотрительными гостями твоей сиятельной милости. Говорят, излишек железа дурно сказывается на пищеварении домашних любимцев, даже байлирипов. И ради всех богов, не пытайся сейчас шептать заклятия, ты сделаешь себе только хуже. – Ты заплатишь за это, дон Льер, – прошелестела она. Бессильные, горькие, неостановимые слезы потекли по морщинистым щекам, стекая к подбородку и капая на впалую грудь колдуньи. – Перестань, донья Латрисия, – он очень осторожно опустил ладони на ее плечи, сейчас они стали хрупкими уже в прямом, а не в переносном смысле слова. – Поверь, я не держу на тебя зла. Ты многое делала неправильно и даже не знаешь, о чем я говорю. Но я не проповедник благих деяний и не поборник всеобщей справедливости. Я помогу тебе вернуть молодость, красоту и силу. Не так, как ты добивалась этого раньше, есть лучший способ. Но ты будешь служить мне. Согласна? Слезы иссякли, она смотрела на его отражение в зеркале, в ее глазах не было ненависти, лишь горечь поражения и робкая надежда смешались во взгляде. Глаза, только они и подчинялись ей сейчас, она не могла двинуть ни одним другим членом, кроме едва шевелящихся губ. – Да. Это я добавила в твой кубок настой, сама виновата. Придется заплатить. – Тогда я должен знать твое истинное имя. – Я не понимаю… Я – Иллатрисия Ранель, баронесса Бельденорская. – Нет. Ты – не Ранель, это род твоего мужа, – он покачал головой. – Тебе нужно имя моего отца? Эргесердаль. Граф Радуил Эргесердаль. – Нет, не оно. Это долго объяснять, а тебе совсем плохо, все же танорус – сильнейший яд. Прости, я не дам очищающий эликсир, пока ты не подпишешь договор истинным именем. Поэтому скажи, где находятся твои грамоты наследования и родовое древо, я отыщу в них то, что необходимо. ***
marina: Ха! Получила!!!! Осторожней надо быть, прекрасная донья, осторожнее с заезжими рыцарями!!! Так она еще и самозванка что ли? Почему имя ее отца не годится?
Тали: Еще как получила! А прЫнц опять врет и не краснеет, прямо как доктор Кто . marina пишет: Так она еще и самозванка что ли? Почему имя ее отца не годится? Не, тут другая фишка. Она точно проявленный натор, только сама об этом не знает, потому пользуется всякими не особенно нужными наторам подручными средствами. Поэтому Льер еле сдерживал смех, глядя, как она управляется с видящим кубом. Он хочет найти среди ее предков магический род наторов, а Эргесердаль - это лары, аристократия обычных людей, что легко определяется по длине имени (для того, кто в курсе, разумеется).
marina: Тали пишет: Она точно проявленный натор, только сама об этом не знает, потому пользуется всякими не особенно нужными наторам подручными средствами. Поэтому Льер еле сдерживал смех, глядя, как она управляется с видящим кубом. Да, мне понравилось, как он ей сказал, чтобы она погладила куб! Тали пишет: Он хочет найти среди ее предков магический род наторов, Ну, а если он найдет этот род, то он откроет ей, что она натор? Ему то зачем ставить ее об этом в известность? Или без этого он не сможет ее использовать в своих целях?
Тали: marina пишет: мне понравилось, как он ей сказал, чтобы она погладила куб Хе. Ему бы и гладить не пришлось, тем более вливать эликсиры и шептать формулы, достаточно почти незаметного жеста на расстоянии. Так работают с магическими предметами наторы. А донье еще учиться и учиться . marina пишет: а если он найдет этот род, то он откроет ей, что она натор? Во-первых, подписав договор истинным именем (именем рода, определяющего ее магические способности), она попадет к нему в безусловную зависимость. А, во-вторых, иметь в помощниках лучше умелого мага, чем недоучку. Так что придется ему дамочку слегка направить на истинный магический путь.
marina: Тали пишет: А, во-вторых, иметь в помощниках лучше умелого мага, чем недоучку. Так что придется ему дамочку слегка направить на истинный магический путь. А если он ее научит, а она ему в отместку начнет пакости делать? Ведь, когда она поймет свою силу, то сможет попытаться с ним бороться?
Тали: marina пишет: а она ему в отместку начнет пакости делать? Ответ в следующем отрывке . В общем и в целом. Кроме того, по имени ната он может примерно определить и потенциальную силу. Кстати, как тебе вообще качество текста в смысловом, стилистическом и т.д. отношениях? *** – Ты не нашел еще? Дон Льер склонился над развернутой длинной «гармошкой» родового древа доньи Латрисии, внимательно вглядываясь в переплетающиеся ветви, имена и гербы. – Думаю, нашел. Твоя трижды бабка с материнской стороны – Дерденора Темар. Или ее дед Бакардо Верлей. – Ну, и что? – Это нужно проверить. – Проверить что? – Список родов. Она мысленно пожала плечами, даже короткие фразы давались ей с трудом. Комната уже не освещалась волшебным мерцанием, дон Льер поменял свечи в канделябрах, и они зажглись без прикосновения к огню. Донья Латрисия полулежала на высоких подушках своей пышной кровати под лазорево-золотым балдахином, стараясь не думать о том, как жалко и отвратительно она выглядит – лысая древняя карга, беззубая, немощная и бесполезная. Рухлядь. Почти что тлен. Двухсотлетняя ведьма, пожирательница чужих жизней, так страстно желавшая молодости и ее наслаждений. Глядя на четкий, правильный и такой красивый профиль дона Льера, она не могла понять, как ей могла взбрести в голову такая безумная глупость – попытаться его убить. Словно затмение нашло. Да, она решила, что побывавший при королевском дворе рыцарь чересчур умен и догадлив, а потому спокойнее будет от него избавиться… и еще эта мысль, которая раньше не возникала: дон Льер похож на дона Астелио не только в том, что касается искусства нежной страсти. При жизни мужа донья Бельденорская и понятия не имела, что может черпать из мужчины живительную силу и энергию, с бароном ничего подобного она никогда не ощущала. Но прежде ей думалось, будто причина крылась в ее искренней любви и неспособности причинить даже невольный вред дорогому сердцу человеку. А если в чем-то другом? Существуют мужчины, которых она просто не способна черпать? Но и отпустить необычного гостя она уже не могла, вот только не поняла вовремя, насколько он необычен. В отличие от доброго дона Астелио, дон Льер оказался колдуном, а колдуны мягкосердечием не отличаются, как и правдивостью. И она совершенно не в состоянии определить, когда он лжет, а ведь это было ее даром – легко определять малейшую неискренность, чувствовать лицемерие и притворство. В юности она могла ошибаться в толковании истинных чувств или мотивов, кривящего душой человека, но с опытом научилась попадать точно в цель. Дон Льер же очевидно все это время водил ее за нос, как маленькую девочку. Несмотря на его обещание помочь, слабо бьющееся сердце доньи Латрисии терзалось страхом и мрачными предчувствиями. Даже представить трудно, на что способен маг, творящий волшебство, не произнося вслух ни единого слова. Разве возможно колдовать одной лишь мыслью? – Что ты делаешь? В «Жизнеописании рыцаря Леарда» нет никаких списков, это любовная поэма. Она хорошо знала эту книгу в темно-коричневом переплете из бычьей кожи с золотым тиснением букв, потому что часто приказывала донье Вильде или донье Семаре читать поэму вслух. Донья Латрисия даже помнила, что та лежала в библиотеке на отдельном столике, а не стояла на полках, и не могла понять, зачем рыцарь-колдун принес ее вместе с грамотами. – Неважно, какая это книга. Посмотри. Прихватив том, он пересел на край ее кровати. Ей бы хотелось спрятаться от его взора, но сил по-прежнему не было, все, на что она оказалась способна в течение последнего часа, приподнять и опустить правую ладонь, да чуть свести вместе скрюченные пальцы. Он положил руку на раскрытую страницу, строки поэмы начали дрожать, менять очертания и складываться в длинный список коротких родовых имен, написанных причудливой староандаррской вязью. Перед каждой фамилией стояло одно и то же слово «ната», имена в начале списка состояли из семи букв, следующие за ними – из шести, их было раза в два больше, за ними шли пятибуквенные. Дон Льер быстро просмотрел их и перевернул страницу. – Да, вот оно – ната Тэмар, – он произнес имя жестко и с непривычным ударением на первый слог, пролистнул иллюстрацию, на которой был изображен коленопреклоненный рыцарь, благоговейно прикасающийся губами к краю подола платья Прекрасной Дамы, и стал читать список дальше. – Язык претерпел изменения. Верлей… Я так и думал, ната Вэрл. Тогда твое истинное имя все же Иллатрисия на Тэмар. – Что все это значит? – Это список тысячи семидесяти одного рода наторов. Однако оставим объяснения на завтра. Пора прекратить действие яда, но прежде – договор. Он снова перенес ее в кресло у туалетного столика и положил перед ней небольшой прямоугольный клочок пергамента, который был исписан словами совершенно незнакомого донье Бельденорской языка. Сколько ступеней или разновидностей страха может испытать человек? Леденящий, парализующий, панический… Казалось, они вцепились в нее все разом. Дон Льер заметил застывший в глазах колдуньи ужас. – Ну, не стоит так пугаться. Это древнеридлонский язык наших предков. А смысл договора обычный: ты обязуешься служить мне до конца твоих дней. Я не собираюсь часто беспокоить тебя, донья Иллатрисия на Тэмар, но если мне понадобится помощь, ты ее окажешь, даже ценой собственной жизни. Впрочем, надеюсь, такой нужды не случится. Ах, да, еще одно. Любое твое действие, направленное против меня – магическое или физическое, обернется против тебя, но не коснётся твоего хозяина. Это слово тебе не нравится, гордая донья Бельденорская? Я не стану его повторять, и никто никогда не узнает о нашем договоре. Напиши внизу свое истинное имя, и покончим с этим, – он обмакнул перо в чернильницу и вложил в ее почти негнущиеся пальцы. Когда ей, наконец, удалось нацарапать то имя, которое он требовал, письмена загорелись ослепительно белым пламенем и исчезли, а потом растворился в воздухе и сам пергамент. Ошеломленная, она не заметила, когда он успел наполнить кубок, который теперь протягивал ей, и откуда взялось его содержимое. Однако кубок был намного тяжелее пера, поэтому Льеру пришлось самому поднести его к сморщенным губам и напоить донью Латрисию. До сих пор сковывавшее ее тело ощущение полного бессилия исчезло, она поняла, что может спокойно двигаться, глубоко дышать и в целом чувствует себя почти так же бодро, как несколько часов назад. Но из зеркала на нее смотрел все тот же, похожий на вытащенный из могилы труп, кошмар. – Ты обещал вернуть мне молодость! – в отчаянии воскликнула она. – Так сразу не получится. Ты почти не умеешь пользоваться исконной магией наторов, и пока не научишься, не сможешь подключиться к дыханию жизни, то есть к силе ната. – Я действительно не представляю, о чем ты ведешь речь. Но понимаю, что ты сильный колдун, – дон Льер отрицательно покачал головой, но она не обратила на его жест внимания. – Прошу тебя, сделай что-нибудь, скажи мне заклинание, ты должен знать. Я не могу оставаться в таком ужасном виде! – О, извини. Я забыл убрать иллюзию, – дон Льер усмехнулся и едва заметно шевельнул пальцами. – Каких-то двести лет для мага-натора еще не старость, тем более не дряхлость, а только зрелый возраст.
marina: Тали пишет: Ответ в следующем отрывке Хороший ответ, достойный!!! Я вот только малька путаюсь в терминах - натор - ната - на.... Почему перед фамилий натора стоит "ната" и почему в имени доньи стоит перед ее родовой фамилией "на"? Тали пишет: Кстати, как тебе вообще качество текста в смысловом, стилистическом и т.д. отношениях? Качество текста хорошее, мне нравится, что ощущается легкая ирония, почти незаметная, а оттого приятная, как улыбка милорда. Текст читается легко и легко воспринимается. Я всегда смотрю, могу ли я пересказать то, что прочитано. Все, что ты написала с самого начала я могу пересказать без натуги. Мне всегда кажется важным этот момент понимания прочитанного. Есть какие-то мелкие заковыки типа вот этой "так страстно желавшая молодости и ее наслаждений". Скорее лучше бы звучало "молодости и наслаждений",но это та блоха, которую может исправить редактор. И на такую мелочь я налетала где-то еще в предыдущих отрывках. Ну, что еще? Главное, меня захватывает сюжет и постоянно хочется продолжения! Это, полагаю, основное в любом произведении.
Тали: marina пишет: Я вот только малька путаюсь в терминах - натор - ната - на.... Почему перед фамилий натора стоит "ната" и почему в имени доньи стоит перед ее родовой фамилией "на"? Натор - это человек, в чьих жилах течет кровь одного из магических родов, причем ее силу не перебивает и не "растворяет" кровь ларов. Ната - это собственно конкретный род наторов, а вот когда речь идет лично о каком-то представителе рода, перед родовой фамилией употребляется частица на. marina пишет: я могу пересказать без натуги. Понятно. Спасибки . marina пишет: это та блоха, которую может исправить редактор. Заковыки и блохи всегда бывают в пишущемся тексте, я периодами просматриваю и что-то подправляю. Ты тоже мне подсказывай, пожалуйста, если что увидишь. marina пишет: Хороший ответ, достойный!!! Вот на этот раз наш прЫнц точно перепугал донью до дрожи всех поджилок .
marina: Тали пишет: о каком-то представителе рода, перед родовой фамилией употребляется частица на. Мерси, теперь все ясно. Тали пишет: Ты тоже мне подсказывай, пожалуйста, если что увидишь. Хаяссё Тали пишет: Вот на этот раз наш прЫнц точно перепугал донью до дрожи всех поджилок . \ Да, это он сделал мастерски! Я так и вижу, как он смотрит на не милордовым взглядом и щелкает прекрасными милордовыми пальцами. И полный кайф от фразы: О, извини. Я забыл убрать иллюзию.
Тали: marina пишет: И полный кайф от фразы: О, извини. Я забыл убрать иллюзию. Да, это был еще один штришок его злостного издевательства . На самом деле она стала выглядеть визуально примерно на возраст доньи Вильды, т.е. лет на 45-47, маги-наторы в принципе стареют намного медленнее обычных людей и непроявленных наторов. Но ведь хочется-то всегда быть тридцатилетней, а лучше двадцатипятилетней . Кстати она искреннее была уверена, что без заимствованной жизненной силы будет вот таким ходячим трупиком облезлым.
marina: Тали пишет: лет на 45-47, Но, для нее это тоже удар и сильный, она же привыкла бытиь красавицей. Тали пишет: Кстати она искреннее была уверена, что без заимствованной жизненной силы будет вот таким ходячим трупиком облезлым. Из-за этой своей уверенности, сколько жизней она загубила! Зараза!!! Слушай, а почему ее муж не поддавался на отнятие жизненной силы, что-то я упустила? Он тоже был натором?
Тали: marina пишет: Но, для нее это тоже удар и сильный, она же привыкла бытиь красавицей. Ага, случай безусловно досадный . Нечего подливать смертельные яды кому не следует ! marina пишет: сколько жизней она загубила! Зараза!!! Немало, это точно. marina пишет: Слушай, а почему ее муж не поддавался на отнятие жизненной силы, что-то я упустила? Он тоже был натором? Да, только непроявленным, но в отношении извлечения жизненной силы не годится никакой натор - ни актуальный маг, ни латентный носитель, тут действует защитный механизм силы ната. А проявленным магом был ее свёкор, которого она никогда не видела. Потому дон Льер и удивлялся нечастому совпадению: можно сказать, что такое близкое родство магов (сын проявленного взял в жены проявленную) статистически маловероятно.
Тали: И еще маленький кусочек. Не слишком все же глубокие, хоть и заметные морщинки вокруг глаз и мешки под ними, утративший приятную округлость и ставший жестким овал лица, несколько едва различимых на фоне светлых волос седых прядей, чуть более сухая кожа рук и шеи… Дама, чье отражение донья Латрисия видела теперь в зеркале, выглядела примерно ровесницей доньи Вильды, она все еще была красива, но, увы, явно не молода. Тем не менее, ей не придется прятаться за балдахином собственной кровати или запираться в опочивальне с плотно задернутыми шторами – вуаль и платье с закрытым стоячим воротом, пожалуй, без труда скроют изменения, почти не отразившиеся, насколько она могла рассмотреть себя, сидя в кресле, на фигуре. Но… – Я действительно выгляжу так? – Разумеется, – он перегнулся вперед через спинку кресла, за которой стоял, слегка опершись на нее левым локтем, и прикоснулся губами к ее шее пониже правого ушка. – Все не так уж плохо, моя небесная донья. Колдунья едва заметно вздрогнула: ироничный блеск его глаз и чуть насмешливый тон успокаивали мало. – Я уже боюсь верить твоим словам и даже собственным глазам и ощущениям, дон Льер. – Верить чудовищам, таким, как ты и я? Конечно же, не стоит. Кроме единственного случая – нерасторжимого присяжного договора. Ты мне солгать не сможешь, а у меня больше нет такой необходимости. Так что с этой минуты смело верь мне, как самой себе: наша связь теперь крепче уз брака, сеньората или чего бы то ни было еще. Ее не омрачит, выражаясь фигурально, удар в спину, ты никогда меня не предашь, даже если очень сильно этого захочешь. Впрочем, мысль о мести сама собой покинет твою головку, как только ты начнешь видеть последние события в их истинном свете. – Звучит обнадеживающе, – не без скептицизма произнесла донья Латрисия. – Если все так, могу я, наконец, узнать, кто ты на самом деле? Колдун, претворяющийся рыцарем, или рыцарь, овладевший искусством колдовства? – Я не колдун, сиятельная донья, я – маг-натор. А это далеко не одно и то же, смею тебя заверить. Рыцари-наторы когда-то назывались боевыми магами, одна сотая лидеры боевых магов, Пятерка, могла всего за считанные минуты обратить в бегство пятитысячное войско. Разумеется, тех, кто еще был способен бежать после сопряженного удара. Я пока не так силен в этом искусстве, которое никак не связано с владением обычным оружием, для практики нужен партнер – другой маг-натор. Так что в бою я полагаюсь на меч, «восходящую звезду» и копье, как и любой посвященный рыцарь. Да и ни к чему демонстрировать наши способности у всех на глазах. Боевые маги – давно забытая легенда далекого прошлого. – Забытая легенда, – задумчиво повторила хозяйка Бельденора. – Но ты откуда-то ее знаешь, как и многое другое по-видимому… А имя твоего рода тоже есть в том древнем списке? – Конечно, – чуть кивнул он. – Но ты упорно не хочешь назвать его. Там ведь нет никаких донов откуда-то. – Полагаешь, мое имя – великая и страшная тайна? – он слегка потер двумя пальцами мочку уха. – Вовсе нет. Эльерно Арнавель, граф Ньеннский. Дон Льер отвесил легкий полупоклон за ее креслом. – Принц королевского дома??? – Большая редкость, – хмыкнул он. – На Андарре почти полсотни королевств, всех принцев и принцесс упомнят разве что мэтры-геральдики, да ламартинские Гаранты. – Уж точно бОльшая, чем странствующие рыцари-наемники, ваше королевское высочество, – баронесса почтительно склонила голову перед отражением принца. – Признаться, я никогда не видела Кровной грамоты. Он рассмеялся, вновь наклонился, мягко взял ее правую руку и поднес почти к самым губам. – Ты воистину обворожительна, донья Латрисия. Чтобы определить мое истинное имя, нужно понимать, что ищешь. Да и ничего оно тебе не даст и не изменит. Прочие же твои сомнения легко разрешимы – я покажу Кровную грамоту после обеда. А сейчас мне самое время тебя оставить – вот-вот забрезжит рассвет. Я бы не возражал провести с тобой остаток ночи, – загоревшаяся в ставших изумрудными глазах искра вполне красноречиво сообщала, о каком именно способе времяпровождения он говорит, – но она действительно выдалась долгой и утомительной… для тебя. Смертельный яд таноруса, быть может, и сладок на вкус, потому его подливают в рокайское либо в эмерское, но точно не полезен для здоровья. Ты нуждаешься в спокойном отдыхе, пленительная донья. Покрыв легкими поцелуями ее по-прежнему изящные прямые маленькие пальчики, принц крови покинул опочивальню хозяйки Бельденора. ***
полная версия страницы